***                      

Сегодня воздух травами пропах.

Зацвел чертополох необычайный.

В два роста человеческих – размах,

И наверху – лиловый цвет печальный.

Не это ль символ времени, когда

Стал пустырем мой городок с изнанки,

И если в центре – офисы и банки,

То здесь окраина, стара и молода –

Лишь травы и вода. И развалюхи.

Мне снится сон, в котором дом сквозной,

И нет в нем человеческого духа,

И крыши нет, а только лист резной

Все укрывает, темный и блестящий,

Лишь лист и небо, больше ничего,

Лишь он один – живой и настоящий,

Свое распространяет естество.

Я вижу: травы двигаются мимо

И молча полоняют шар земной –

Из тайной прошлой жизни пилигримы

Стариннее истории самой.

Они сильней людей, в которых души

Все нестерпимей, глуше и мертвей.

...Свою живую душу обнаружив,

Ты ближе небу, свету и траве.

***

Пока мы шли в посадках, самолет

Летел вдали – шумящий и незримый.

Пылал непоправимо небосвод,

И облака все проплывали мимо.

Тоннель зеленый кончился почти,

Деревья расступились перед нами.

Мы увидали: самолет летит,

Белея осторожными крылами.

Через минуту он, как птица, стал

Над облаком синеющим крениться.

Сиял на солнце огненный металл,

И время продолжало мерно длиться.

Пока наш смертный разум не уснул,

Его мечту, пожалуйста, не троньте.

А самолет в голубизну нырнул

И вынырнул на самом горизонте.

***

На клочке бумаги без помарок

Пишет он волшебные стихи –

Непонятный, сумрачный подарок

За его проступки и грехи.

Что бы ни случилось в эту осень:

Кутежи, дуэли, снегопад –

Музыка его уже не бросит,

Все слова до Бога долетят.

Как снежинки в хаосе метели,

Как искринки заревой свечи.

Вот и жизнь прошла на самом деле.

Но не плачь, а слушай и молчи:

Смерть лишь сон, и долго не продлится,

Кончится когда-нибудь она,

И душа, таинственная птица,

Снова будет жить и петь вольна.

***

Все живое – трава и листва,

Небо теплое, руки дождя,

Вы простите меня: не права

Я была, забывая себя,

Растворяясь в дневной суете

И печалясь из-за пустяков...

Здравствуй, небо в ночной наготе,

Шорох ливня – как песня без слов.

Колыбельная космоса – дождь,

Под нее позабыть все легко,

Чистой правдой смывается ложь,

И земное уже далеко...

А когда клочья туч разметет

Ветер южный с далеких полей,

Все былое быльем порастет:

Одуванчик, цикорий, пырей.

***

На воле засыпают города.

Висят огни, на воздухе мерцая,

И плоская лежит во тьме вода,

Волною перетянута до края.

В ней небо до земли отражено,

Такое же чернильно-золотое,

Качается и падает на дно,

Колечком дорогим на дно речное.

Пересекая над рекою высь,

Незримая, парит ночная птица,

Как будто звезды для нее зажглись

На синей неразгаданной странице.

И нам не нужно слов, не нужно клятв,

Чтоб доверять любви своей, как прежде.

Серебряные буквы звезд горят

В неопалимой, горестной надежде.

***

На стыках рельс подрагивая мерно,

Плывет вагон сквозь утреннюю мглу.

Огни желтеют холодно и нервно,

Как бабочки, мелькают по стеклу.

Наладим быт походно-переменный,

Закроем шторой сумерки окна.

И чай нальем в стакан обыкновенный.

И вспомним дом, в котором тишина.

Он там один. Кругом поля и горы,

Другие люди, чуждые ему.

Но что ему – пустые разговоры

И души, обжигающие тьму?

Он – наш с тобой. Его душа крылата.

Парит над городом. Сияет, как звезда.

Он помнит нас, все вехи, меты, даты –

И жизнь его надежна и тверда.

Бродячий дом, неутомимый поезд,

Что знает он о тишине ночной,

Когда летит, ничуть не беспокоясь

О жизни дальней и совсем иной?

Но я люблю две радостных тревоги:

Дом у дороги и дорогу в дом.

Под небом медленным – темнеет склон пологий.

Звезда дрожит на небе молодом.

***

Город не так уж и молод.

Пыльный, заросший травой,

Он – только времени сколок

С облака над головой.

Белый и малоэтажный,

С крышами наискосок,

Весь кружевной и отважный,

Нервный, как третий звонок.

Вспомни, как мы с тобой жили:

Все впопыхах, на лету,

Каялись, пели, любили,

Переходя за черту.

А за чертою – трамваи,

Ранних вставаний тщета,

Синее небо окраин,

Счастье, любовь, нищета.

***

Зима отступила. От снега

Остались одни островки.

Над городом синяя Вега

Сияет без всякой тоски,

Холодную мглу освещает,

Прощает пустые года

И даже разлуки прощает,

Мерцает в излучинах льда.

И правда, к чему укоризны,

Упреки пустые к чему,

Пока мы живем ради жизни,

И зимы уходят во тьму?

Невидимы школа и ясень,

И в крапинках весь барбарис

Краснеет, напрасно прекрасен,

И ягоды падают вниз...