ВОРОЖЕЯ

Ходили слухи: бабка ведьма,

Мол, ей и сглазить – плюнуть раз.

Давно пора ей помереть бы,

Да ведьмам слухи – не указ.

Вот и жила неторопливо,

Мирясь со злобой языков,

И взглядом жгучее крапивы

Стегала души земляков.

Скупа на ласковое слово,

Копной волос белым бела

И подозрительно здорова…

До той поры, как померла.

С кончиной каверзной старухи

Утихомирилась молва…

А на девятый день округе

Хватать не стало волшебства.

КУЗЬМИЧ

Картина ясная вполне:

Запасы соли, спичек, мыла…

Соседка мрачно пошутила:

– Кузьмич готовится к войне…

«Кузьмич готовится к войне…»

Смешно. Он три прошёл когда-то,

И нет надёжнее солдата

Ни в той, ни в этой стороне.

Ни в той, ни в этой стороне

Не обходилась так судьбина

Ни с кем: сперва лишила сына,

Затем – поминки по жене…

Пять лет поминки по жене.

И зимы, что невыносимы.

И одиночеством гонимый,

Кузьмич бредёт, как в полусне.

Кузьмич бредёт, как в полусне,

Туда, где люди, к рынку ОРСа.

А как не купишь, коль припёрся,

То, что доступно по цене?

А что доступно по цене?

Конечно, спички, соль и мыло…

Кузьмич соседке, что шутила,

Отдаст всё это по весне.

*  *  *

Линялый август…

Встать до солнца,

Когда ещё в ознобе сад,

И пересуды у колодца

Вчерашние ещё висят;

Набросив – так, на всякий случай, -

На плечи дедовский бушлат,

Хрустя антоновкой пахучей,

Пробраться мимо спящих хат

За край села, где по-над лугом

Туман раскинулся ковром;

Брести в нём, влажном и упругом,

На колокольчики коров;

Ступить в дымящуюся реку

И плыть заре наперерез…

Каких же нужно человеку,

Помимо этого, чудес?

ПОСОХ

В зоревых, тяжелых росах,

В стылой сумеречной мгле

По земле блуждает посох,

Дыры делая в земле.

Сеет смуту и раздоры,

И судачат старики:

– Бродит в поисках опоры,

Твердой, праведной руки…

СЛУЧАЙ

…На глупость сетуя свою,

Стоял возница, мокр и зол.

А конь, попавший в полынью,

Не шёл ко дну… Никак не шёл!

Острее бритвы кромка льда

Кромсала выпуклую грудь,

И чёрно-бурая вода

Зияла, как последний путь.

А своеволие реки

Влекло безудержно под лёд.

И говорили мужики:

– Такая сила пропадёт!..

ЮРОДИВЫЙ

Тих, одинок, печален.

Нечего взять с него.

Смотрит из-под развалин

Разума своего:

Взглядом пронзит  тяжелым,

И  не удержишь слёз.

Паперть метет подолом,

Что-то бубнит под нос.

Скорбный, как шорох листьев,

Голос его дрожит.

И от колючих истин

В страхе народ бежит.

* * *

Надсадно выла автострада,

Горячим выхлопом дыша –

Через шоссе валило стадо

Размеренно и не спеша.

Тяжеловесны и угрюмы,

Как будто спали на ходу,

Коровы медленную думу

Жевали словно лебеду.

И снисходительная жалость

К людской извечной суете

В глазах косящих отражалась,

Как в застоявшейся воде.

ХОЗЯЙКА   ЯБЛОНЕВОГО  САДА 

Много яблок по деревне.

Только знают пацаны,

Что у бабушки Андревны –

Просто диво, как вкусны!

И поэтому, наверно,

Успевает только треть

Урожая у Андревны

Окончательно созреть.

Шибко сердится Андревна –

Мол, коту под хвост труды, -

Собирая на варенье

Уцелевшие плоды.

И который год, не знаю,

Всё стращает пацанву:

– Вот ужо, кого спымаю –

Ухи-т начисто сорву!..

А потом вздыхает глухо

И, беседуя со мной,

Говорит:

– Дурна старуха –

Нешто слопать всё одной?

МУЖИЦКИЙ  РАЗУМ

Избу поставить – разом!

Работа не за страх.

Гудит мужицкий разум

В мозолистых руках.

На море и на суше

В любых делах мастак.

Он даже бьет баклуши,

Отнюдь, не абы как.

Прочищен, водкой смазан,

Под кнут поставлен – ну!

Сопит мужицкий разум,

Прёт на себе страну.

*  *  *

Сколько отмеряно, так ли уж важно –

       Я не обижен судьбой.

В детстве запущенный голубь бумажный

       Тянет меня за собой.

Белое  небо,  земля  голубая,

       Чередование дней.

Сердце тревожит дорога любая,

       Встреченный каждый на ней.

Я забираюсь на горные кручи,

       Лезу в колодцы без дна

И понимаю: какой я везучий –

       Жизнь мне Всевышним дана!

Солнцем и ветром спаленною кожей

       Чувствуя соль бытия,

Знаю, что истинный промысел Божий –

       Это, отчасти, и я.