*   *   *

Холмы за деревней неброски –

Колючки, бессмертник седой,

Да краешком поля – березки,

Да возле – полынь с лебедой.

С древнейших времен и поныне

Считается – Боже ты мой! –

Что ветка сушеной полыни

Укажет дорогу домой.

Родительский дом и ограда,

И пение звезд по ночам…

Я знаю, родня будет рада

Моим сладкозвучным речам.

И мне никого нет дороже.

Но все же – зачем сквозь года,

И душу, и память тревожа,

Я рвусь одиноко туда,

Где осень, наследница лета,

Готовит природу к зиме,

И родины сирой примета –

Бессмертник растет на холме?!

*   *   *

              Девушка пела в церковном хоре…

                                                          А. Блок

Женщина пела в церковном хоре…

Две-три старухи – какой там хор!

И церкви не было. Было горе,

Да гроб, да слезы, да чистый двор.

Да и не пели, а отпевали.

Попа не звали – в такую глушь!

Подругу ждали иные дали,

Не эти пашни, где пыль да сушь.

…И был там голос! Да, был там голос –

Не предназначен для похорон.

Как будто с телом душа боролась –

Так был наполнен и страстен он.

Женщина пела и всех роднила,

И всем живущим была своя.

И воскрешала, не хоронила

Звенящим: «Жизнь бесконеч-на-ая!»

*   *   *

Вот фотографии военные.

На них, еще не убиенные,

На фоне дыма и огня

Заснята вся моя родня.

Они, кто ныне упокоены,

Все были пахари – не воины.

Хранит их память много лет.

А мирных фотографий нет.

*   *   *

Человек о планету подошвы стер

И устал, как загнанный конь.

Он на белом снегу разложил костер –

Он привык глядеть на огонь.

Эта копоть веков, этот едкий дым…

Но чиста огневая медь!

Человек не умел оставаться злым –

Он привык на огонь глядеть.

То ли жаркий сон, то ли благодать –

Он глядеть на огонь привык.

Видно, срок пришел все огню предать,

Как последнему из владык.

Неотрывно следя за игрой огня,

Он заглядывал наперед:

«Этот идол не зря так хранил меня.

Все равно он свое возьмет»…

Кто прожил на земле много тысяч лет,

Кто искал этот алый цвет?

А на белом снегу – только черный след.

Никаких следов больше нет.

*   *   *

1

Мир исчерпал запасы сил и слез.

В нем нет желанья начинаться заново.

И будущее смутно, как Христос

На полотне художника Иванова.

2

Да, нет ни слез, ни сил.

Все ложь – чего ни сделай.

И белый свет не мил,

А этот – разве белый?!

*   *   *

То горе залей, то кручину завей –

Печали мерцают, что угли в золе,

И сердце к скорбям и страданьям готово…

О радости бедной замолвите слово!

Беззубо смеется босая бомжиха.

Не ей ли отмерено досыта лиха! –

Но – делится хлебом с бродягой-щенком,

Из банки немытой поит молоком –

И рада! И снова смеется умильно,

И дела ей нет до чужого унынья,

До сытых, умытых, одетых калек.

Хохочет и плачет: она человек!

Наверное, в жизни другого не надо,

Чем эта за доброе сердце награда,

Доступная, в общем, для праведных всех –

Живой, простодушный,

                                         спасительный смех!

*   *   *

Ты бродил по дорогам забытых времен,

Ты просеивал пальцами шепот столетий,

В биваках и стоянках всех орд и племен

О, какими ты солнцами был опален,

О, к каким родникам приникал на рассвете!

Я от родичей древних была далека,

Я не знала, что больно для них и что свято.

Но сводила мне пальцы вода родника

И на вкус лебеда оставалась горька,

И вскипала поверхность земли под лопатой!

Я узнала тебя! От последних времен

Проведи по своим заповедным дорогам.

Глубина не пугает того, кто влюблен.

Как приходом твоим этот век оживлен!

Новый век, но и тот, что уже за порогом.

*   *   *

Раскаленный песок и босые ступни,

И в полуденном воздухе злые слепни

Заставляют в прохладу воды погрузиться.

По-щенячьи проплыть по теченью реки

Я могла бы с другими наперегонки,

Но с высокого берега мама грозится.

…А теперь этот мир безвозвратно далек.

И холодный поток по теченью увлек,

И приходится в море житейском качаться.

Но волна захлестнет или омут завьет –

И невидимо с берега мама зовет,

И кричит, и не может никак докричаться…

ПОЭТЫ

Вы правы, езжайте, храня убеждения,

Ведь здесь – ни любви, ни тепла, ни движения,

Лишь бремя великих невзгод.

На новую почву в момент вырождения

Успейте посеять свои насаждения –

Спасти генетический код.

Останьтесь, которые Богом отмечены,

Стеречь нашу речь – сумасбродную, вечную!

Пусть время не выберет всех,

Последним из вас беспокоиться нечего –

К последнему часу последнего вечера

Вас Ной подберет в свой ковчег.

*   *   *

Сияюще, слепяще, горячо –

Есть в осени особенность такая –

Потоками замедленных ручьев

С деревьев листья сонные стекают.

Кипенье в очистительном огне,

Потом полет! А после – грязь и сырость…

Как им легко! Но как же больно мне

Глядеть на их оторванность и сирость.

Под этот сток ладони поднести,

Наполнить их сухим, бесплотным жаром…

Я так хотела что-нибудь спасти,

А даже лист в горсти не удержала!

Но дивным светом дни озарены.

В природе ничему не будет тесно.

Когда-то ведь разделимся и мы

На черный слой земли

                                       и белый свет небесный.