(Страницы истории провинциального театра)

Про каждый воронежский театр написана книга. А вот единственному из театров области, работающему за пределами областного центра, в Борисоглебске – не так повезло. Об иных хронологических вехах его существования даже местные краеведы не помнят. В каком году родился Борисоглебский драматический театр имени Н.Г. Чернышевского? – на этот вопрос пока нет внятного ответа. Точную дату не могли назвать и те, кто проработал здесь не один год. В 2012-м он отпраздновал своё 75-летие – хотя театром Народный дом, построенный незадолго до революции купцом Ефимом Мягковым, называли задолго до осени 1937 года, когда здесь поселилась первая постоянная труппа под руководством актёра и режиссёра Павла Трапезникова. 

Чернозёмный БДТ живёт и творит «на периферии». И в этом главная причина того, почему его история до сих пор не написана. Видимо, серьёзному исследователю жизнь провинциальной труппы представлялась чем-то маргинальным на фоне творческих достижений именитых воронежцев.

Конечно, борисоглебцам было труднее. История театра – в значительной мере история борьбы за выживание. Его не раз пытались закрыть, но этого не произошло – ни в 1941-м, ни в 1952-м, ни в 1974-м, ни в 1991-м... И мы ещё отпразднуем его столетие, когда бы оно ни отмечалось.

Удивительно, но до недавнего времени практически ничего не было известно о том, как жила и работала труппа в годы Великой Отечественной войны. На несколько месяцев районный театр оказался в роли главного театра Воронежской области. Очевидцы не оставили воспоминаний, однако хранящиеся в архивах Воронежа и Борисоглебска документы помогут потомкам понять, как все происходило.

* * *

Борисоглебск усиленно готовился к обороне с первых дней Великой Отечественной. Массовые учения по защите от налётов вражеской авиации проводились регулярно. По ночам жители дежурили, следя за светомаскировкой. С 28 июня 1941 года горожане оказались «обязаны сдать органам НКСвязи на временное хранение в период войны радиоприёмники всех без исключения типов назначения, в том числе автомобильные и радиопередатчики как индивидуального, так и коллективного пользования», - соответствующее постановление Совнаркома СССР было принято тремя днями ранее. Впрочем, «учреждениям, клубам, ленинским уголкам и общественным организациям использование радиоприёмных установок для коллективного слушания радиопередач в строго определённые часы» разрешалось, о чём узнаём из протокола №63 заседания Исполкома Горсовета депутатов трудящихся, хранящегося ныне в Борисоглебском муниципальном архиве.

На том же заседании решено было организовать комиссию по назначению пособия семьям призванных в РККА.

Штат драматического театра имени Н.Г. Чернышевского начал редеть с 24 июня 1941-го: первыми в армию ушли шофёр, старший электроосветитель, рабочий сцены – мебельщик. В июле коллектив распоряжением областного отдела по делам искусств был переведён «на временный простой».

В фонде №42 ГАОПИ ВО я обнаружил протокол №98 состоявшегося 10 сентября 1941 года заседания бюро Борисоглебского горкома ВКП (б). Среди решавшихся в тот день вопросов (таких, как усиление охраны города) – судьба первичной парторганизации театра. Первой военной осенью в ней практически не оказалось людей. Да и тех со сценой ничто не связывало. Было принято решение «в связи с тем, что в парторганизации театра имени Чернышевского осталось 1 член партии и 2 кандидата, все они из разных учреждений – ликвидировать данную первичную организацию, прикрепив работника Горлита т. САФРОНОВУ к парторганизации редакции «Борисоглебская Правда», работника «Союзкинопрокат» т. КОНДАУРОВА и кассиршу театра т. ПОПОВУ – к парторганизации Горисполкома».

В здании разместилась воинская часть, и к 21 октября работа здесь остановилась полностью. Вот как описаны последствия в протоколе состоявшегося 19 декабря заседания исполкома горсовета (документ находится в Борисоглебском муниципальном архиве): «Внутренняя поверхность театра заплесневела, стены и потолки имеют отпучивание и отвал штукатурки, порча масляной окраски, панелей, окон и дверей. Канализация как внутренняя, так и наружняя, не используется из-за неисправности (приведена в негодность воинскими частями), и взамен последней сделаны наружние полевые уборные, что совершенно недопустимо с точки зрения санитарии. Вертикальный котёл отопительной системы неисправен, имеет течь во флянце». Отдадим должное горкому и горсовету: общими усилиями военные были выселены.  Работу «единственный в городе очаг культуры» возобновил 1 января 1942-го – но и в феврале его состояние оценивалось как антисанитарное. Вину за это исполком горсовета возложил на директора А.М. Юрьина. Его действия были объявлены бесхозяйственными, но тогда власти ограничились, похоже, предупреждением.

Борьба за здание была, видимо, в разгаре, когда одна из столичных групп, работавших над агитационными киносборниками для фронта, отправилась в Борисоглебск для съёмок в авиационной школе имени Валерия Чкалова. Среди киношников был молодой актёр Всеволод Санаев. Этот период жизни будущей звезды советского кино описан скудно – лишь недавно мне случайно попалась в Интернете газетная публикация воспоминаний его дочери, Заслуженной артистки РСФСР Елены Санаевой, где упомянут Борисоглебск. Знать бы, о каком из выпусков «Боевого киносборника» идёт речь.

Актёр ехал на несколько дней: из вещей прихватил с собой бритву да две смены белья. Тем временем враг оказался у самой столицы. Въезд в Москву был закрыт. МХАТ эвакуировали. Супруга актёра успела уехать в Алма-Ату, о чём он узнал гораздо позже. Оказавшись в чужом городе, артист принял предложение поработать с местным театром.

Елена Санаева почему-то называет его «театром имени Каверина». Имеющиеся в моём распоряжении факты позволяют предположить: речь может идти и о некоей другой труппе. Увы, следов её существования немного. Среди материалов отдела пропаганды и агитации Борисоглебского горкома ВКП (б) (ГАОПИ ВО, фонд №42) есть документ, названный «Сведения о проведённой культурно-массовой работе по эвакогоспиталю 2626 с 1/IV по 15/V-42 г.», в котором перечисляются все показанные раненным кинокартины (в диапазоне от «Якова Свердлова» и «Богдана Хмельницкого» до «Моей любви» и «Таинственного острова»), приводятся данные о количестве организованных здесь концертов самодеятельности и т.д. В списке выступивших я нашёл и такие строки (процитирую дословно, со всеми описками и особенностями стиля начальника клуба ЭГ2626, старшего политрука Субботина):

«Две постановки маслого (так! – В.Ч.) Московского театра, ДКА и городским театром имени ЧЕРНЫШЕВСКОГО».

Действительно ли в госпиталь приехали артисты Малого театра? Или так была названа некая бригада, сформированная из оказавшихся в Борисоглебском районе столичных актёров? Были ли те две постановки совместным проектом москвичей и борисоглебцев – или каждая труппа показала свой спектакль? Понять это из процитированной полуфразы, конечно, невозможно. Но фамилия «Каверин» уже не выглядит в таком контексте опечаткой. Московский театральный режиссёр и педагог Фёдор Каверин с 1918 года учился в студии именно при Малом театре, а затем ставил на его сцене. В 1925 он возглавил студию при нём, впоследствии переименованную в Новый театр. Но каким образом он связан с Борисоглебском?

На сайте государственного Академического Малого театра этот город упомянут в биографии народного артиста РСФСР Виталия Доронина. С 1941 по 1945 год тот работал в Московском драматическом театре – так, если верить сайту, называлась передвижная фронтовая труппа, которая дислоцировалась при уже упоминавшейся школе летчиков имени В.П. Чкалова в Борисоглебске. Не в ней ли оказался и мхатовец Всеволод Санаев?

Представления для солдат шли дважды в день. Как рассказывает дочь артиста, «порой играли на вокзале, после спектакля раздавался крик: «По вагонам!» — и эшелоны уходили на фронт. А порой — в госпиталях, для тех, кто был искалечен войной… Как сам он вспоминал, актёрам-мужчинам тогда не давала покоя горькая мысль: «Зачем мы здесь со своим искусством? Наше место в бою!» Тем не менее, после каждого выступления их плотным кольцом обступали бойцы, пожимали руки, благодарили и обещали драться насмерть. Где только не приходилось выступать — и на заводах, и в госпиталях, и на передовой. Как-то играли для снайперов. Был февраль, они пришли прямо со своих постов в белых маскировочных халатах. Кто-то из бойцов нарвал крохотный букетик подснежников, который и был преподнесен актерам после концерта. Не было для Санаева дороже этой награды! Тогда и отлегло от сердца, пришло понимание, что и его работа тоже нужна и важна». 

Лишь через несколько месяцев актёра найдёт в Борисоглебске выбравшаяся из Алма-Аты жена – и расскажет, что их первенец Алёша умер в Алма-Ате от кори и дифтерита.

Летом 1942 года Борисоглебск стал прифронтовым опорным пунктом, где шло формирование воинских частей и соединений. Население росло: эвакуированные всё прибывали. Удивительно, но об этом периоде мне пока не удалось найти каких-либо воспоминаний очевидцев. Кое-что о жизни города в то страшное лето помогла узнать хранящаяся в коллекции редких печатных изданий ГАОПИ Воронежской области подшивка «Борисоглебской правды» - газеты горкома ВКП (б) и горсовета.

В каждом номере на первой полосе публиковались сводки Совинформбюро. В №97 (вторник, 30 июня) с материалом «Шире размах агитационно-массовой работы в соревновании» соседствует вечернее сообщение от 28 июня: в течение дня «на Курском направлении завязались бои с перешедшими в наступление немецко-фашистскими войсками. На Севастопольском участке фронта наши войска отбили атаки противника. На других участках фронта существенных изменений не произошло». Новости, которые «Борисоглебская правда» сообщит на следующий день, призваны  обнадёжить: «На Курском направлении наши войска с успехом отбивали крупные танковые атаки немецко-фашистских войск… Частями нашей авиации, на различных участках фронта, уничтожено или повреждено 42 немецких танка, 250 автомашин с войсками и грузами, подавлен огонь 3 артиллерийских батарей, разбито 2 прожектора, рассеяно и частью уничтожено до 3 батальонов пехоты противника».

Обстановка на воронежском направлении ухудшается стремительно. Но тон газеты далёк от тревожного. Война пока кажется не очень близкой. Соцсоревнованию уделено места не меньше, чем сражениям. Развёрнутая в читальном зале городской библиотеки выставка называется, правда, «Единый фронт свободолюбивых народов всего мира против гитлеризма». Но вот-вот должны открыться в лесу пионерские лагеря для городских детей: «В первую смену намечено отправить 150 школьников». «Поможем колхозам вырастить и убрать богатый урожай!» - призывает газета читателей. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 26 июня объявляет об отсрочке выборов на год «ввиду обстоятельств военного времени». В статье «Ещё одна фальшивка гитлеровского командования» сообщается, что «фашистские борзописцы «уничтожили» на бумаге ни много ни мало 3 наших армии – 2-ю ударную, 52 и 59 армии Волховского фронта, якобы окружённые немцами на западном берегу реки Волхов». Боюсь, эта публикация, призванная «успокоить» находящихся в тылу, лишь усиливала тревогу. Хотя никто из борисоглебцев, конечно, не знал, что 2-я ударная уже фактически погибла в окружении; её командующий, генерал-лейтенант Андрей Власов вот-вот сдастся в плен немцам. Судьба 52-й и 59-й армий сложилась, правда, несколько удачнее.

В кинотеатре «Модерн» идёт «Выборгская сторона». В летнем театре артисты колхозно-совхозного театра показывают 1 июля комедию Николая Задонского «День рождения». Все средства, собранные от спектакля, пойдут в фонд строительства эскадрильи «Советский актёр». На следующий день «Правда» публикует рецензию И. Быстрозорова. Из неё можно узнать, что постановщик пьесы, Заслуженный артист РСФСР А.С. Ходырев «плодотворно поработал с коллективом актёров и добился хорошей слаженности ансамбля». Рецензент особо отметил игру М.И. Искрина – тот «правдиво и с большим тактом играет учителя Столетова», и Н.С. Рулёва в роли Геннадия, племянника Столетова. Правда, Быстрозоров добавил к сказанному, что Рулёв «иногда переигрывает, а иногда делает паузы и допускает срывы, вызванные, очевидно, не совсем твёрдым знанием текста».

Близится к завершению работа над пьесой «Звезда первой величины» - к постановке её готовит художественный руководитель Павел Трапезников. В те дни горожане могут увидеть на сцене Летнего театра «Женитьбу Белугина» (премьера которой состоялась ещё до начала войны). Утром 5 июля на той же площадке планируется провести собрание местного партийного актива. В повестке дня – два вопроса: «итоги работы первого полугодия 1942 года и выполнение первомайского приказа товарища Сталина».

Но в тот день у собравшихся появились темы поактуальнее.

На 7 июля обещан концерт при участии Заслуженного артиста РСФСР А.С. Ходырева и солистки харьковской госоперы Е.И. Виноградовой. Состоялся ли он?

«В течение 7 июля продолжались ожесточённые бои западнее Воронежа и юго-западнее Старого Оскола <…> На одном из участков западнее Воронежа наша танковая часть сдерживает напор крупных сил противника. В результате боя в течение дня уничтожено 700 гитлеровцев, 14 немецких танков, 6 противотанковых орудий, 7 автомашин и 2 миномётных батареи», - сообщает официальная сводка о случившихся в тот день событиях. Советский человек умел читать между строк – тем более что в той же газете горожанин не мог не заметить призыв «неустанно крепить противовоздушную оборону» и крупно набранный лозунг «Будь зорок и бдителен! Этого требует военная обстановка. Решительно борись с дезорганизаторами революционного порядка».

А театр всё приглашает зрителей на спектакли. 9 июля обещан «Лес», 10-го – «День рождения», 11-го – «Машенька», 12-го – «Женитьба Белугина». Затем анонсы надолго исчезают из «Борисоглебской правды».  Но некоторое время в ней продолжают соседствовать публикации словно из разных миров. Обещанные в конце июня пионерлагеря вряд ли открылись, но в Борисоглебском учительском институте продолжаются госэкзамены: «Студенты с большим подъёмом отчитываются в своих знаниях, полученных за два года учёбы».  Вскоре выяснится: наряду с подготовкой к экзаменам (а скорее – вместо неё) они занимались отрытием щелей. Опыт был неудачным. Из-за неправильных разметок работу пришлось переделывать – оправлять стены щели, отбрасывать землю от её краёв. После исправления ошибок «щели уже начали накрывать и засыпать верх землёй. Но снова произошло несчастье. Была допущена вторая ошибка: стены щели не были укреплены и осыпались».

«Город Борисоглебск не готов ни к противовоздушной, ни к противохимической обороне», - заявил представитель облисполкома Станиславский на заседании XIV сессии горсовета, состоявшемся ещё 30 июня. У горожан, занятых постройкой газоубежищ, отрытием щелей, опыта практически нет: характерна ситуация, в которой оказались работники кинотеатра «Модерн». Ещё месяц назад они начали отрывать щели (корреспондент городской газеты Ф.Чулков привычно добавляет: «с большим подъёмом». – В.Ч.). Но «к месту работ не был доставлен вовремя необходимый материал, оборудование. Руководство театра не сумело вовремя изыскать возможности для необходимого при постройке бомбо-газоубежищ. В результате этого работа совершенно прекращена».

Отсутствие лесоматериала для строительства укрытий, нехватка рабочих рук не были смягчающим обстоятельством для военного трибунала. Среди привлечённых к ответственности (пять лет заключения) «Борисоглебская правда» 24 июля называет и директора театра имени Н.Г. Чернышевского Юрьина. Ещё предстоит выяснить, как сложилась его дальнейшая судьба. Интересно, что ещё 29 мая на заседании бюро Борисоглебского ГК ВКП (б) было предложено горпрокурору Нечаеву привлечь Юрьина к судебной ответственности «за допущенный срыв работ по устройству газоубежищ». Но свою должность тот продолжал занимать и в конце июня – вероятно, уже зная, что вот-вот лишится свободы.

Забежим немного вперёд: судя по хранящемуся в муниципальном архиве протоколу №15 заседания уже XV сессии Борисоглебского горсовета, даже в начале декабря имеющиеся укрытия могли обеспечить безопасность лишь 80,9 процента населения. Детские учреждения не были обеспечены газоубежищами вообще. К концу года отсутствовало внутреннее оборудование щелей – отопительные приборы, освещение, аптечки, противопожарный инвентарь. Многие щели покрылись мусором, их постепенно занесло снегом.

19 июля вышел приказ №30 горштаба МПВО:

«1. Привести в порядок имеющиеся щели и газоубежища, противопожарное оборудование и инвентарь.

2. Произвести приписку всего населения к щелям и газоубежищам.

3. Установить к каждому входу здания, поэтажно и на чердаках необходимый запас воды, песка, противопожарного инвентаря.

4. Подготовить наряды противопожарных постов на каждый чердак, выставляемых по сигналу «ВТ».

5. Установить круглосуточную охрану каждого дома, цеха и т.д.

6. Укомплектовать и оснастить группы самозащиты норм ГУ МПВО НКВД СССР».

Приказом № 047 начальника местного гарнизона Колчигина «хождение по городу разрешается до 23 часов, после указанного времени разрешается ходить только с ночным пропуском, установленного образца».

В последние дни июля театр имени Н.Г. Чернышевского ищет на постоянную работу бойцов пожарной охраны. Угроза бомбёжек слишком велика. После он упоминается в газете уже 11 сентября – тогда в «Правду» вернулась рубрика «В театрах и кино». Репертуар отчасти знаком: в Летнем театре идут «Лес», «День рождения», «Хозяйка гостиницы», «Женитьба Белугина», «Кто смеётся последним». Предположу, что самые тревожные для города дни у труппы совпали с межсезоньем, отпусками. Однако те месяцы, конечно, не были для актёров периодом безделья. Вдобавок в город продолжали прибывать их коллеги.

В Воронежском областном театре драмы ещё в июне работали над новым спектаклем. В ночь с 27 по 28 июня его здание было разрушено бомбой. Труппа покинула город в одном из последних эшелонов, накануне вражеского вторжения. План добраться до Борисоглебска не осуществился: дорогу разбомбили. Костяк труппы оказался в Камышине, затем через  Башкирию добрался до Копейска. Но часть труппы занесло в Борисоглебск. Сформированная здесь актёрская бригада, руководимая С.И. Паповым, выступала перед воинскими частями.  По указанию облисполкома, была сформирована ещё одна бригада – её возглавил В.И. Шкурский.

24 сентября был создан Борисоглебский комитет обороны. По словам Е. Ивановой, автора посвящённой его деятельности публикации в восьмом выпуске «Воронежского вестника архивиста» за 2010 год, ГорКО «был наделён правом объявлять город на осадном положении, производить эвакуацию жителей, давать предприятиям спецзадания по выпуску вооружения и боеприпасов, создавать народные ополчения и истребительные отряды, организовывать строительство оборонительных рубежей, производить мобилизацию населения и транспорта».

Город по сути оказался в роли областного центра. К тому же в Борисоглебске и районе к тому времени располагалось 15 эвакогоспиталей. И актёры двух театров давали совместные концерты для раненых.

Зимний сезон открылся в конце октября крайне актуальными «Русскими людьми» Константина Симонова. По мнению рецензента, «коллектив театра неплохо справился с задачей показа бесстрашия и героизма русского народа в борьбе с немецкими оккупантами, презрения и ненависти советских патриотов к трусам и предателям. Особенно удались роли капитана Сафонова (артист Торкачевский), Вали (артистка Гембицкая), Глобы (артист Трапезников), начальника особого отдела – журналиста Панина (артист Семягин). Сезон открылся достойной постановкой пьесы, реально рассказывающей о силе и воле народа-богатыря».

Короткое газетное объявление от 30 октября: «Театру им. Н.Г. Чернышевского требуются истопники и уборщицы. Театр покупает мягкую мебель и ковры. Обращаться в контору театра». Уж не для коллег ли из Воронежа эти ковры и мебель? Впрочем, в эти дни театр мог ждать и других гостей.

Разговоры о создании в Борисоглебске областной типографии начались, видимо, ещё в августе, когда в городе была организована школа по подготовке кадров наборщиков и печатников. Эвакуировавшееся из Воронежа издательство «Коммуна» поначалу разместилось в Анне. Однако типографских мощностей там не хватало. Новое помещение для работы в Борисоглебске было подготовлено не где-нибудь, а в театре. «Типографии передан весь низ этого здания, которое обеспечивает расстановку цехов печатного, наборного и переплётного, кроме этого имеется склад для бумаги и материалов», - докладывает 14 ноября в обком и.о. начальника Управления издательства и полиграфии Чуриков. «Коммуна» разместится на базе «Борисоглебской правды», выход которой временно приостановится.

Вскоре после переезда областная газета откликнулась на новую постановку: «Волнующий патриотический спектакль», - так оценил М. Сергеенко поставленное директором театра, Заслуженным артистом РСФСР А.С. Ходыревым «Нашествие» по пьесе Леонида Леонова. «Спектакль о ненависти» - так названа статья. По мнению рецензента, премьера «явилась серьёзным испытанием сил растущего драматического коллектива». Сергеенко высоко оценил игру актёров – прежде всего М.А. Искрина в роли доктора Таланова. Показал, по его мнению, подлинное мастерство артиста и Ходырев, который не только поставил «Нашествие», но и воплотил «наиболее трудную роль пьесы – бывшего купца Фаюнина – непогребённого мертвеца, назначенного немцами городским головой».

В начале 1943-го в жизни театра произошло событие, благодаря которому мы можем взглянуть на его будни военной поры изнутри.  Вновь оформилась умершая было первичная парторганизация. Её документы хранятся в фонде №1317 ГАОПИ ВО.

Первое закрытое собрание состоялось 6 января. Среди присутствовавших – Сергей Папов, один из ведущих артистов областного театра драмы, и Константин Массалитинов, первый руководитель Воронежского русского народного хора. Удивляться тут нечему: эвакуированные воронежцы пока ещё были лишены возможности вернуться в свой город. К началу 1943 года Папов был художественным руководителем Воронежского театра эстрады и миниатюр, фактически – актёрской фронтовой бригады.

Представитель горкома партии Анисифоров предложил на должность секретаря первичной парторганизации Г.В. Массалова. Отводов не поступило. Его заместителем был избран И.Д. Иоффе. Секретарские обязанности Массалов будет выполнять до конца июля, когда появится возможность вернуться в Воронеж, на постоянную работу председателя Воронежского обкома Союза РАБИС. И его место займёт актёр Яков Комаров.

В конце января труппа готовится ко дню 25-летия РККА. Решено, среди прочего, провести доклады на эту тему в своём театре и в театре эстрады, организовать отправку подарков для бойцов в Действующую армию, усилить военно-шефскую работу. Общими силами театра имени Н.Г.Чернышевского, театра эстрады и музыкальной школы предполагалось дать в феврале не менее сорока концертов в частях РККА и госпиталях. Заодно всех членов партии и кандидатов обязали возобновить изучение Краткого курса ВКП (б). Благодаря архивным документам мы можем получить представление и о состоянии трудовой дисциплины в театре. Среди творческого состава она после принятия ряда мер «до некоторой степени улучшилась, т.е. если раньше и были опоздания на репетиции и спектакль, то теперь их нет», доложил на заседании 9 февраля директор театра, Заслуженный артист РСФСР Анатолий Ходырев. Среди технического персонала опоздания и невыполнение распоряжений ещё случаются, но изживаются.

В тот же день рассматривалась и просьба самого Ходырева выдать ему партбилет взамен уничтоженного им в Мариуполе после вступления в город войск врага. Перед тем, как ходатайствовать об этом перед горкомом партии, собрание провело расследование обстоятельств, выяснив: партбилет Анатолий Степанович уничтожил «в момент, когда город был уже занят немцами, оставлен всеми руководителями городских, партийных и советских органов и создалось безвыходное положение. Уничтожение партийного билета объясняется не трусостью и паникой, а нежеланием отдать его в руки врага». Деятельность в Борисоглебске Ходырева, «возглавлявшего театральный коллектив и обслуживавшего по его настоятельной инициативе воинские части и гражданское население фронтовой полосы вплоть до последних дней», была для коллег доказательством его безупречности. Похоже, из Мариуполя он попал в Борисоглебск не один, и нашлись свидетели, готовые подтвердить рассказ директора. Кстати, похожая история случилась и с партбилетом актёра Николая Рулёва.

В реальности, где оказалась труппа, между войной и миром были зыбкие границы. Весной театру предстояло принять участие в художественном обслуживании весенне-посевной кампании – дать 146 концертов в шести районах области. Чтобы к 15 апреля выехать в поле, из работников были организованы две бригады. Примерно половина труппы осталась «на стационаре», чтобы продолжить работу в городе. 26 апреля работа театра имени Н.Г. Чернышевского и местного кинотеатра «Модерн» обсуждалась в горкоме ВКП (б): «Недостаточная работа проводится над отдельными пьесами, в результате ряд постановок дано низкого качества («Мой друг полковник», «Звезда первой величины», «Синий платочек»), слабо работают актёры над собой, особенно в области овладения воинской специальностью, что приводит к слабому изображению образов героев отечественной войны, отсутствует систематическая политико-массовая работа с коллективом в виде докладов, лекций, бесед и т.д., не созданы условия для культурного отдыха зрителю до начала спектаклей (сквер против театра находится в запущенном состоянии), крайне медленно проходит ремонт летнего театра и Горбульвара».

Требования, которые предъявляет городское партруководство к театру и к кинотеатру в военном 1943-м, никак не связаны с «эстетикой». Работа должна быть направлена «на усиление политико-массовой работы со зрителем, на воспитание у трудящихся беспредельной любви и преданности к нашей Родине, лютой ненависти к подлому врагу – германскому фашизму». От директоров требуется «шире развернуть наглядную агитацию, вывесив дополнительно лозунги, портреты, панно, газетные витрины, окна ТАСС и т.д.». Решено обязать начальника милиции Морозова «увеличить количество постов в театрах с привлечением общественности города, комсомольцев и учительства для поддержки порядка, ведя решительную борьбу с хулиганством и фактами перепродажи билетов». Перед началом спектаклей и сеансов должны выступать агитаторы. О возможной реакции зрителей на это нововведение партийные протоколы умалчивают.

Среди хранящихся в ГАОПИ ВО дел нашлась также «переписка с парторганизациями, профсоюзом и ВЛКСМ». Часто это узкие полоски бумаги с приглашением руководителя парторганизации театра на то или иное собрание. Хорошо, если то посвящено культурно-бытовому обслуживанию трудящихся города. Можно придумать, как поучаствовать в массовой работе «по вопросу приёма детей в Суворовские и специальные ремесленные училища»; можно ощутить свою сопричастность происходящим на фронте событиям, собирая тёплые вещи для Красной армии. Но приходилось сидеть и на заседании, посвящённом заготовке, хранению и засолке овощей на зиму.

Вчитываясь в архивные документы, замечаешь: участники собраний явно не ощущают свою деятельность в категориях высокого искусства. И не делают различий между работой актёра и рабочего сцены. Вот 17 июня 1943 года обсуждают заявление о приёме кандидатом в члены ВКП (б) артистки Марии Головиной:

- Головина показала себя в деле производства и своего мастерства как лучший ведущий работник, - высказывается директор Анатолий Ходырев. – Товарищ Головина хорошо создаёт образы действующих лиц на сцене, она всегда работает над собой, по повышению своей квалификации. Кроме того, товарищ Головина – одна из общественниц, которая по первому зову безоговорочно выполняет ту или другую общественную работу.

Подобная риторика, соседствуя с названиями классических пьес, конечно, выглядит комично. На одном из собраний военной поры зашёл разговор о социалистическом соревновании – «с тем, чтобы группа и цеха над пьесами «Иванов» и «Жестокий романс» работали соревнуясь, и к 1 мая подвести итоги». То в апреле, то в июне 1943 года возникает вопрос о военной подготовке артистов.

В любом случае это не было главной проблемой театра. На упоминавшемся выше закрытом партсобрании 17 июня директор сообщил, что план по постановке пьес недовыполнен на 23 спектакля. Когда читаешь протокол, почти слышен ходыревский голос – похоже, его речь записана дословно. Недовыполнение плана он объяснил тем, что в стенах театра вместо спектаклей шли совещания обкома ВКП (б):

«И ещё отразилось потому, что не было света в театре больше недели. Что касается проведения спектаклей и их качества, то прямо следует сказать, что качество низкое и никому не нужное на сегодняшний день, у нас артисты не работают над собой, и режиссура мало уделяет этому внимания, а потому и низкого качества спектакли.

Летом начался ремонт здания театра. Закладывались ненужные окна, чинились крыша и отопление. Помогли в приобретении материалов – кровельного железа и кирпича – городские и партийные организации. Куда больше беспокоило руководство первичной парторганизации другое: подопечные коммунисты, кандидаты и комсомольцы совсем перестали изучать «Краткий курс истории ВКП (б)». Как же так, ведь они должны «повседневно систематически повышать свой политический уровень, что же будет дальше? – сокрушался Массалов. – Сейчас вы являетесь агитаторами среди неорганизованного населения, и как вы думаете проводить беседы, когда не повышаете свой политический уровень?». Нерадивым коллегам он пообещал:

- В недалёком будущем будем устраивать конференции и по главам намечать докладчиков, а начнём с членов партии!

Приоритеты иллюстрирует повестка дня собрания, состоявшегося 27 августа:

«1. Изучение книги тов. Сталина «Великая Отечественная война советского народа» (докл. Комаров).

2. Утверждение плана работы на сентябрь месяц 1943 года (докл. Комаров)».

В разгар зимнего сезона 1943-1944 гг. случилось важное событие в жизни Павла Трапезникова. 23 декабря его принимали кандидатом в члены ВКП (б). После того, как он рассказал членам собрания свою автобиографию, пришлось отвечать на вопросы о родственниках:

- Какое звание имеет сын?

- Сержант.

- Из кого происходит ваша жена?

- Из семьи актёров. В 1925 году отец умер. Брат Трапезников Владимир Николаевич подвергался репрессиям в качестве меньшевика в 1927 году. Не имею никаких сведений о его местопребывании… Связей не имею с 1927 года.

Членом партии Павел Трапезников стал год спустя.

Горком за жизнью театра следил пристально. 14 января 1944 года случилось очередное обсуждение его творческой работы. От внимания партийных органов не ушёл тот факт, что кружков по изучению обсуждавшейся в августе сталинской книги в театре так и не появилось. За участие в весенней посевной кампании коллектив похвалили. Не забыли и о спектаклях в фонд помощи семьям фронтовиков – тогда удалось собрать 82000 рублей. Охарактеризовали как удовлетворительные постановки «Платон Кречет», «Москвичка», «Мещане», «Жди меня». А вот «Наш корреспондент» был разруган. Снова, как и минувшей весной, досталось «Синему платочку».

Спектаклями работа не ограничивалась. Актёры давали шефские концерты, отправляли на фронт посылки и тёплые вещи, собирали деньги в фонд обороны.

5 мая в Борисоглебск прибыла из эвакуации труппа областного драмтеатра – в разрушенном Воронеже им попросту негде было играть. Зиновий Анчиполовский в книге «Кольцовский академический» пишет, что перед зрителями воронежцы появились 3 июля. «Сначала показали «Фронт», потом и другие спектакли, поставленные в Копейске и прежде, ещё до эвакуации. А пьесу Ф. Кнорре «Встреча в темноте» подготовили и сыграли уже здесь, на местной сцене. Это был настоящий театральный сезон, который вместе с тем походил на генеральную репетицию».

«В связи с приездом Воронежского театра наши сметные данные нарушены», - заявит 24 ноября на закрытом партсобрании  сменивший Ходырева на должности директора С.Г. Симягин. «Тяжёлая обстановка в театре создалась с момента приезда Воронежского театра. С их приездом мы успокоились, передали им руководство всего помещения театра», - выскажется член месткома А.Н. Ремаев. «Говорят, что снижение качества нашей работы было из-за приезда Воронежского театра. Но и до приезда было плохо», - возразит худрук П.Н. Трапезников.

Незадолго до того удалось добиться разрешения на организацию театральной студии – её первые выпускники ещё покажут себя на сцене. Но пока у худрука не было повода для хвастовства: 

- Полностью намеченный репертуарный план мы не выполнили из-за отсутствия исполнителей на главные роли. В репертуарном плане я подходил к составлению репертуара с учётом средств и возможностей. Намечено 12 новых пьес. На сегодняшний день наш творческий состав всё же не укомплектован. У нас нет актёров амплуа «любовника», «комика», молодой героини и т.д. Оформление спектаклей стоит на низком уровне из-за отсутствия материалов. Нам приходится оформлять путём подбора и переделки из старых пьес. Чем мы будем оформлять новые пьесы – неизвестно, так как перспектив на получение фондовых материалов из Москвы нет.

- Возьмём репетиционную обстановку. В театре грязь, бесконечные стуки, хлопанье дверями, хождение по зрительному залу, бесконечное грызение семечек, и это делают ведущие актёры, как т. Торкачевский. Во время репетиции режиссёру приходится самому переставлять мебель, необходимого реквизита и мебели для нормальных условий репетиций нет. Актёры дома над ролями не работают. На репетициях актёры настроены так, как бы скорее кончилось и бежать домой. Репетируют в пальто, в головных уборах, хотя в театре и тепло. Во время репетиции актёры курят. Обслуживающий персонал не понимает, что такое репетиционная обстановка, ходят, разговаривают вслух, на замечания режиссёра вступают в пререкания, и всё это проходит безнаказанно, административных взысканий не накладывается, а если и есть таковые, то приказы не вывешиваются, - возмущался парторг Качирин.

У театра не хватало даже бумаги для протоколов: некоторые писались чуть ли не на обложках школьных тетрадок. На обороте иных документов 1944 года – машинописные куски советских пьес:

«Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.

САШКА. Наши, наши...

КАТЕРИНА. Тише. Наши. Но всё же надо приготовиться. Давай гранаты (Навела пулемёт).

САШКА. Есть. Я деду три гранаты приготовил.

ТАРАС. Мы готовы.

(Выплывает лодка).

КАТЕРИНА. Стой. Кто?

ЧЕСНОК. Свои, Катерина. (Выскочил, за ним ГАЛУШКА)».

На этом текст, увы, обрывается.

О достижениях и творческих планах протоколы сообщают суконным, «партийным» языком – пока не начнётся разговор о проблемах. То кто-нибудь заявит, что «париков в парикмахерском цехе уже недостаточно, а приобрётёнными вновь париками дирекция пользоваться не разрешает». То выяснится, что «работники театра не раз обращались с просьбой к месткому о вывешивании газеты» и оставалось найти для неё рамку, «но местком совершенно в этом не заинтересован». То парторг жалуется: «Чувствуется, что большинство работников думают только о себе, а не о производстве и ждут момента, когда можно уйти из этого театра в другой». Объясняется эта откровенность, видимо, тем, что большинство собраний были закрытыми. Участвовали в них обычно человек шесть: не имело смысла приукрашивать ситуацию, щеголять друг перед другом идеологической риторикой.

Иные проблемы, не решённые в годы войны, будут регулярно возникать в жизни театра и десятилетия спустя.

Но в 1945-м этого, конечно, нельзя было предвидеть. Вот-вот наступит мир, театр выжил, готовит новый спектакль… Уже неплохо!  Можно думать, что новые парики и рамка для газеты – дело наживное.