*  *  *

Как жаль, что я не сон,

Что ночью не приду

И без следа к утру,

Как он, не пропаду...

………………………

Как жаль, что я – лишь явь.

Когда б приснился я,

По «Соннику» понять

Смогла бы ты меня...

………………………

Кошмарен, смутен, вещ,

Я не оставлю тайн

Иных, чем песнь – моя,

Обетованная...

………………………

Я не сморю тебя

В свои объятия;

Мной не забудешься,

Как сном без памяти;

И никогда твоих

Я не закрою глаз...

………………………

Уже в который раз

Мой затихает стих...

1978 год. СЕЛО БЕРЁЗОВКА-I.

• Марфутка-т?.. Э-э... уж еле ходит...

Годов-то... скольки?.. семизд два?..

А как родители-т помёрли...

в тридцатых... так с тех пор одна.

Ай к ней ходил?.. ну что?.. видал?

– Видал... Зубов полрта уж нет,

сквозь дыры в них, как лунь, белá,

суёт она мочёный хлеб...

Как раз обедала... Картошку,

нарезав узенькой полоской,

вставляет пальцами в свой рот,

а там уж языком о нёбо

её, как бы о тёрку, трёт...

И благо, что на нёбе рёбра...

Пока глядел, так не сходила

судорога с её лица...

• А как ещё жевать, мой милый,

Коль рот не раскрываетца?..

Перкосоротилась, когда

От невров увезли лечиться...

– В больнице?

– А то где ж? В больнице...

Нам ключ от хаты отдала...

Видал, какая землянушка?..

как рот её – коса, гнила...

Ну, и поехала Марфушка

в раён-то, в Анну... к докторам...

А там как начали колоть

куда-то в рот – он и захлопнись...

Она ещё и не опомнись –

уж  снова дома, хлеб жуёть...

Колхоз ей двадцать рублей платит –

на хлеб, на сахар, на крупу...

– Хвата-а-ет...

– А чего не хватит,

соседи сами принесут:

кто молочка... кто простокваши...

яиц с десяток... карася...

Еды на жизнь Марфутке нашей

хватает – жизнь, считай, уж вся...

 – А муж?

– Да, ить, не выходила...

Ведь первая пошла в колхоз,

а там на свёклу гнали силой...

зимой – в погоду и в мороз...

Тогда одёж не выдавали...

в своих юбчонках, в сандалях...

Да целый день-то копачом

с-под снега свёклу доставали!..

И месяц не прошёл ещё,

как баб-то всех позастудили...

У Дуньки, вон, на шее с дыню

с тех пор шишака... на плечо

её уложит и идёт,

куда ей надо… тах-то вот.

Ну, и Марфутка заболела...

а девка-то была – огонь!..

от невров...

– Нервов?..

– Ага, невров…

Слегла – и пальцами не тронь!..

Потом опять свеклой ходила...

А замуж так нихто не взял:

кому ты, с неврами, бушь милый?..

Хозяйства нету... а мал-мал

на огороде копошится:

моркву, картошку – коль Бог дал...

Да всё одна... колхоз забыл ведь,

ему-т старуха не нужна

больная...

– Ну, а вам-то, людям?..

– А что нам?.. ай объест? иль как?..

Нихто ведь с голоду не пухнет –

нонь жизнь хорошая пошла!..

И власть – забыл? – ей деньги платит,

Двадцатку в месяц!.. вон, в угле

в марфуткином висит икона...

большая, старая... у ней

кажн божий день Марфутка молит:

«Дай Бог здоровья тому человеку, который додумался написать приказ, чтоб нам двадцать рублей платили. Без них наша жизнь уж дюже плоха была...».

Побираться по дворам ходили...

А ты как думал?..

*  *  *

Не изведал я боль бесконечную

Не испытывал поздно пришедшую

В окружении славой увенчанных

Непокрытой держал свою голову

У раскупщиков счастья за золото

Я хватал что кончалось последнее

Кусок хлеба – спасенье от голода

Кусок смысла – спасенье от времени

В тесноте всё я жил да не в близости

В нищете я бродил да не в низости

Потому не взывал к справедливости

И себя утешал лишь случайностью

Не карал не прощал сам не каялся

Загорал я под солнцем надежд своих

Вырубал словно в камне их статуи

Сказать проще – их очеловечивал

Не глотал я обид – только сплёвывал

Никогда на приманки не клёвывал

Не держалось случайное зло во мне

Замечать не хотелось опасностей

Очень верил в судьбы непредсказанность

И тревожился только за слово я

О котором лишь можно рассказывать

Ощущая в других привкус горечи...

*  *  *

Поминки на пиру у муз

Который год уже пируют музы

И пьют они

             помин справляя

  сок тягучий

Из гроздьев выдавленных нот

Откуда же у них такой

         простой столовый рот

Как лиры изменились

       запылились

Но оттого что мы играть

 на старых лирах разучились

Страдать не мне

      который мёртв

      пусть не для них

                 тем более

Такой пустяк не стоит поминать средь прочих

Нет-нет здесь нет совсем обмана

Другим я стану ль

         я

         обглоданный веками

Мою ли лиру запылят на складах

        моими же стихами

Секрет игры на ней

   забудется ль другими

Прислушаюсь:

    не слышно ничего мне

Прижму к себе

     красавицу былую

И вижу:

  муза уже пьяна

А я всё трезв

А я всё гость на пире

А я всё стих гоню от своей лиры

Секрет игры

  какой уж тут секрет

ОТТЕНЕНИЕ

       Покрывал туман на лице земли поцелуями степь осеннюю.

Закрывал глаза – в губы целовал, открывал глаза – только руки ей; прижимался к ней, обнимал её и ласкал с тоской груди влажные: насмотрелся он одиночества, надышался он его тяжестью...

Трепетал крылом ветер навьевый – навевал слова позабытые, шелестел травой одичалою – её с корнями вышелистывал: где когда-то плёл сети белые, облака гонял с чёрной злобою, одиночество золотой звездой над землёй во тьме рассиялося...

Где с годами боль огоньком свечи догорающей тихо гаснула, не спешит трава скорей вырасти, только степь одна ею заросла...

И туман седой степь осеннюю одинокую прижимал к себе,,,

Навевал слова ветер навьевый – только к ним туман не притронулся...