* * *

Калёного заката небожар

державно тронул тронной позолотой

строй облаков.

И ветер пробежал,

взъерошив лес и вырябив болото.

И добрый дух родимого угла

ветлою колыхнулся в отдаленье,

всё освещая, чтоб душа смогла

вместить в себя на вечное храненье

и озарённых крон девятый вал,

и всё вокруг, что из глубин исторгла

природа,

ни признаний, ни похвал

не требуя,

лишь тихий вздох восторга.

О как мне жаль,

что жизни важный миг

я часто упускал без постиженья!

И в срок, мне отведённый, не достиг

премудрости высокого служенья.

Что в необъятность неба надо мной

свечою оплыву в печали кроткой

и непомерной красоты земной

едва коснусь своей судьбой короткой.

* * *

Женщина взглянула на меня,

а глаза – бездонные озёра.

Словно вспышка жаркого огня,

краткое прикосновенье взора.

Ненароком, мимолётный взгляд.

Может, это только показалось…

Но помчались годы вдруг назад

в ту весну, где пелось и мечталось.

Где бродил я до начала дня,

с милою целуясь неумело.

Женщина взглянула на меня,

как тогда любимая глядела.

И в привычной сутолоке дня

вдруг остановился миг и замер.

Женщина взглянула на меня

царственными синими глазами.

Может, я попал случайно в круг

красоты двух глаз,

но вдруг исторгла

из души она высокий звук.

Нет, не звук –

звучание восторга!

И весь день,

как дар, тот взгляд храня,

я бродил, пленён и очарован.

Женщина взглянула на меня

первою любовью из былого.

ВЫПУСКНОЙ  БАЛ

Послевоенною порой, святой и сокровенной,

когда последний залп войны едва-едва затих,

на выпускном балу у нас играл оркестр военный,

в далёкой юности своей не знали мы других.

Там в косах – ленты всех цветов и платьев ситец тонок,

на гимнастёрках с плеч мужских след споротых погон.

Кружил последний школьный бал мальчишек и девчонок

под вальс, где баянист играл свой вальс «Осенний сон».

А на столах – пайковый хлеб, армейская тушенка -

была голодная пора не больно-то щедра.

Да что еда в ту ночь, когда мальчишкам и девчонкам

играет полковой оркестр до самого утра!

Глядели матери на нас, на лавках сидя длинных,

счастливых не скрывая слёз…

Лишь где-то там, вдали

в могилах спящие отцы – от Волги до Берлина,

на этот вечер выпускной явиться не смогли…

А как живётся вам сейчас, ребята, что вам снится?..

Но верю, в памяти любой звуча, не надоест

тот бал прощальный школьных лет,

всё длится, длится,

длится…

«С берёз неслышен, невесом…» играет вальс оркестр.

СОВЕТ  ДРУГУ

День звучит на все лады

в честь земной своей юдоли,

посреди людской беды,

посреди вселенской боли.

Вот и ты не унывай,

а вглядись в людские лица.

Раздели свой каравай,

жаждущему дай напиться.

Слово верное скажи

потерявшему дар речи

и дорогу укажи

путнику в минуту встречи,

доброй воли не тая

в затхлой заморочке быта.

чтобы жизнь, судьба твоя

не была людьми забыта.

* * *

Когда должно высокое искусство

пасть на потребу низости страстей,

какое обнажается вдруг чувство

развала, дня последнего Помпей.

Ведь каждый стих

и каждый звук хоралла,

земные обретая голоса,

для высоты родятся небывалой,

чтобы людские души потрясать.

И весь накал ума и вдохновенья -

не для услады на хмельном пиру,

а для мольбы:

– Остановись, мгновенье!

Остановись, иначе я умру.

СПОЙ  МНЕ,  ВЕЧЕР…

Эту хату отчую, неблизкую

всё трудней с годами узнаю.

Спой мне, вечер, песню материнскую,

песню колыбельную мою.

Пацанёнком голопятым заново

дай взбежать на ветхое крыльцо.

и уткнуться в руки несказанные,

чтоб в тепле их нежилось лицо.

В странной жажде необыкновенного

из страны беспечных детских снов

мы уходим прочь – от сокровенного,

от святых своих первооснов.

Чтоб потом по белу свету мыкаться,

маяться несбыточной мечтой.

И всю жизнь свыкаться и не свыкнуться

с тем, что гибнет отчий дом пустой.

Думы, думы. Думы невесёлые,

одолейте лет ушедших мглу.

Возвратитесь, станьте новосёлами

в брошенном родительском углу.

В том одном, обетованном искони,

где, родимой доброту тая,

тихо бродит песня материнская,

песня колыбельная моя.

* * *

Не ведаю, в каком году -

Живёт во мне такая дума -

улыбчивым я к вам приду,

хотя душа моя угрюма.

Улыбчивым…

Всего лишь миг,

на все века запечатлённый.

Как будто от земных вериг

на этот миг освобождённый,

понятен буду и открыт,

ничто от взглядов не таящий,

не погружённый в скудный быт ,

живой, весёлый, настоящий.

Из своего земного дня

к потомкам прибывший на встречу.

Встречайте пращура – меня,

и побратима,

                                             и предтечу.