В 1887 году в Нижнедевицке родился Сергей Семенович Маслов. Дед его был из крестьянского сословия, а вот отец занимался самостоятельной торговлей. Надо сказать, что в нашем уезде не все крестьяне имели лишь одну лошаденку и деревянную соху. Иные владели десятками десятин земли, а в объемах торговли не уступали некоторым гильдейским купцам.

Изучая судьбу этого неординарного земляка, поражался, сколько всего вместила его трагически оборвавшаяся жизнь. Однако обо всем по порядку.

После окончания шестиклассного Нижнедевицкого городского училища Сергей едет в Харьков и поступает учиться на агронома, где в свои 18 лет  попадает в водоворот революционных событий 1905 года: стачки, баррикады на городских улицах, вооруженные казаки, митинги, стрельба. Все это будоражило ум и кровь молодых людей. И в 1906 году Маслов вступает в  партию социалистов-революционеров (эсеров), которая ставку делала на крестьянство, на насильственное свержение существующей монархии.

Однако время учебы в агрономическом училище подошло к концу, и Маслов устраивается на работу в имение Харитоненко, расположенном в Сумском уезде Харьковской губернии. В сентябре 1907 года он организует в имении «стачку» работавших здесь крестьян. Опасаясь явного ареста и скрываясь от полиции, он перебирается в Полтавскую губернию. И здесь у него случаются недоразумения и конфликт с полицией. В 1908 году Маслов скрывается в Орловской губернии, а в 1910 году бежит в Кубанскую область. Везде работает по специальности, ведет партийную работу среди крестьян и, кроме того, занимается организацией сельских потребительских обществ, кредитных товариществ в рамках аграрной столыпинской реформы. Частые переезды, нехватка денег вынуждают Маслова подрабатывать уроками, из-за гонораров публиковать статьи на сельскохозяйственные темы.

В связи с этим требуется небольшое отступление.

В 1909 году прибывший в Нижнедевицк В.К. Кохановский вместе с напарником открывают первую типографию и размещают ее в арендованном доме Семена Павловича Маслова. Думаю, что это был отец нашего героя, помогавший сыну деньгами.

К 1910 году на С.С. Маслове уже «стоял» несмываемый штамп «политически неблагонадежного» и, когда он в 1911 году, перебравшись на этот раз в Житомир, попытался устроиться на место секретаря агрономического отдела губернской Земской управы, полиция незамедлительно устроила обыск на его квартире. Арестовала соседа. Правда, наш земляк успел скрыться и в Житомирском уезде нанялся земским участковым агрономом. Специалистов не хватало, да и на небольшое жалованье уездного земства, как бы сейчас сказали, «местного самоуправления», не каждый стремился, поэтому, видимо, и неблагонадежному  агроному были рады.

Не прошло и полгода, как Сергей Семенович уходит со службы вместе с другими агрономами, протестовавшими против кредитной политики. А в декабре фортуна от него отвернулась. Его арестовали и препроводили назад, в Харьков. Посадили в губернскую тюрьму, где он пробыл больше года и практически весь срок – в камере-одиночке. В 1913 году состоялся суд над Масловым, рядом с ним на скамье подсудимых находилось еще восемь человек. За принадлежность к партии эсеров Маслова сослали в город Пинегу Архангельской губернии. Правительство давно закручивало гайки в отношении «политических», но это был год 300-летия царствования на Руси дома Романовых. Поэтому по амнистии Сергею Семеновичу ссылку сократили на год.

По пути из ссылки обратно в Житомир Маслов остановился в Вологде. Здесь он близко знакомится с работой Вологодского общества сельского хозяйства. Его уговаривают остаться, посулив должность агронома-кооператора. Он дает согласие, и этот город надолго войдет в его судьбу, взметнув на политические вершины, о каких и не мечтал. Вскоре он уже возглавляет кооперативно-инструкторский отдел: организует лекции, выставки, экскурсии, читает доклады на съездах сельхозобществ. Правительство в это время уделяло огромное внимание просвещению крестьян в области земледелия, животноводства, агрономии, применения современных сельскохозяйственных орудий и механизмов. Более того, он редактирует журнал общества «Северный хозяин». Маслов снова находится в гуще крестьянской жизни, теперь уже русского Севера. Так проходит чуть более года.

    В сентябре 1915 года Маслов отправляется в Петроград за высшим образованием и поступает учиться в… психоневрологический институт.  Однако в этом нет ничего удивительного. В институте имелся единственный в империи социологический факультет. Вологодские историки Т.М. Димони и И.А. Виноградов в своей работе «Политическая деятельность С.С. Маслова» сделали вывод, что из учебы в институте у Маслова ничего путного не вышло: «…Его планам не суждено было сбыться». В одном из писем сам С.С. Маслов позднее сообщал: «Во время великой войны я учился в высшей школе (в Петрограде), писал в журналах и газетах…» Значит, учился или только попробовал?

Вологодские историки утверждают, что «до апреля 1916 г. Маслов работал в Союзе городов, откуда ушел после очередного столкновения с начальством». В поисках работы он попадает в организацию, которой руководит Николай Васильевич Чайковский. Организация оказывает продовольственную помощь населению прифронтовых районов. Маслов пишет о себе: «Закупал мясо для военных нужд в Западной Сибири и на Урале». Далее наш земляк перебирается в центральное товарищество льноводов, находящееся в Москве. А затем снова оказывается в Вологде на должности агронома-кооператора в знакомом Вологодском обществе сельского хозяйства. В советские времена его назвали бы «летуном» с работы на работу. За этим видится работа партийная (куда партия пошлет), и дальнейшие события это подтверждают.

Задержимся немного в 1916 году. Сергей Семенович издает в Москве свою первую публицистическую объемную работу «Мирской человек. Из жизни современной крестьянской интеллигенции». В ней он формирует свои мысли о путях дальнейшего развития деревни, крестьянства России. Мирской человек – общинный человек, крестьянская община называлась «миром».

В начале февраля 1917 года в Вологде на квартире С.С. Маслова собрались социалисты-революционеры, в том числе из Петрограда и Москвы. Собрание решило организовать губернский центр партии эсеров и начать нелегальную работу. Председателем комитета избрали С.С. Маслова. А тут как раз и подоспела Февральская революция. По проекту нашего земляка образуется Временный правительственный комитет. Партия эсеров становится партией власти в Вологодской губернии, так же как и в Нижнедевицком уезде. Маслов лично участвует в разоружении жандармского управления, аресте губернатора. 15 марта эсеры начали выпускать свою газету «Вольный голос Севера» под редакторством С.С. Маслова.

В Петрограде 13-17 апреля 1917 года состоялось совещание представителей крестьянских Советов из 27 губерний. Совещание решает созвать Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов. Для этого создается организационное бюро во главе с нашим С.С. Масловым. Он полностью уходит в работу по организации съезда, который открылся 4 мая в Петрограде. Его открыл Сергей Семенович и был избран товарищем, то есть заместителем, председателя съезда. 20 мая (съезд продлился аж до 28 мая) Маслова избирают членом исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов. Надо заметить, что прибыло 1353 делегата из 63 губерний и 8 областей России. Когда просматривали состав исполкома и результаты голосования, оказалось, что за кандидатуру С.С. Маслова подано 745 голосов (12-е место), а вот за товарища В.И. Ленина всего 20 голосов, за пролетарского писателя А.М. Горького – 8, за эсерку М.А. Спиридонову – 7 голосов. Последние не прошли в исполком Совета. Впоследствии Ленин с активной помощью авторитетнейшего лидера левого крыла эсеров Марии Спиридоновой в октябре в результате вооруженного восстания приберут эту власть к рукам без всякого тайного голосования.

После съезда С.С. Маслов возвращается в Вологду и тут же собирает губернский Крестьянский съезд. Новая власть установлена, приоритеты определены. И когда в сентябре в стране начались выборы в Учредительное собрание, то вологодские эсеры имели колоссальную поддержку населения. За список их партии проголосовало 600 тысяч человек. Для примера: за список партии большевиков голоса отдали 120 тысяч человек. Подобное произошло и в Нижнедевицком уезде. В результате С.С. Маслов вошел в состав депутатов Учредительного собрания от Вологодской области.

Как помним из истории, большевики этот законодательный орган успешно  разогнали. Наш земляк воспринял это как государственный переворот. Поэтому вологодские эсеры во главе с С.С. Масловым решили тесно сотрудничать с подпольной антибольшевистской организацией «Союз возрождения России», куда входили многие политические силы страны. Вскоре С.С. Маслов и еще один эсер из Вологды А.Ф. Дедусенко стали активными деятелями «Союза возрождения России». Их уполномочили готовить антибольшевистское восстание в Вологде. Маслов возглавил военный отдел подполья.

Из Москвы и Петрограда участок ему доверили ответственный, так как в Вологду перебрались дипломатические миссии стран-союзниц в войне против немцев в знак протеста против того, что большевики вывели Россию из войны, заключив с немцами Брестский мир. «Союз возрождения России» ожидал высадки английского десанта на Севере с последующим освобождением от большевиков Архангельска и Вологды. Англичане на подпольную организацию С.С. Маслова денег и других средств не жалели.

С.С. Маслов в Вологде отсиживаться не стал, в начале июля 1918 года направился в Архангельск, где «Союз возрождения России» запланировал создать «временное окраинное правительство». Центральное правительство намеревались создать на Урале или в Сибири. Туда-то и собрался ехать Н.В. Чайковский, чтобы войти в состав центрального антибольшевистского правительства (Директории). Маслов уговорил Н.В. Чайковского пробираться в Архангельск и в последующем возглавить правительство Северной области. Чайковский согласился.

В Архангельске, фактическими руководителями подпольной военной организации были С.С. Маслов и Томсон (русский капитан Чаплин). Им удалось организовать три вооруженных отряда, куда вошло около 300 человек из крестьян. В ночь на 2 августа в Архангельске произошел переворот, это когда в город вошли английские войска. В последующем Н.В. Чайковский говорил о последних днях перед переворотом: «Мы три недели были здесь на краю гибели, нас каждую минуту могли захватить и поставить к стенке. Нас было мало, удалось приготовить 600 человек…»

Маслов становится председателем Северного областного комитета партии эсеров. Кроме этого, он вошел в Верховное управление Северной области, которое возглавил Н.В. Чайковский. Маслов утверждается «товарищем председателя и управляющим отделами военным и земледелия», а осенью назначен на пост гражданского губернатора Архангельска. Со временем заграничные союзники, а были там не только англичане, но и сербы, французы, поляки и американцы, все больше вмешиваются в экономическую жизнь области, в расстановку кадров, диктуют свои условия. Маслов расценивает это уже не как вооруженную помощь, а как оккупацию.

Нарастающий конфликт между гражданскими и военными разрешился в ночь на 6 сентября. Капитан Чаплин арестовал Верховное правительство. Его членов посадили на английский корабль и перевезли в Соловецкий монастырь «на отдых». Было выпущено воззвание к населению, в котором объявили, что «Верховное управление Северной области не могло справиться с задачей освобождения страны» и «впредь до отмены военного положения все гражданские власти находятся в исключительном подчинении военных властей». Вот так наш земляк стал одним из первых сидельцев Соловков. В последующем большевики на Соловках создадут знаменитый концентрационный лагерь. В нашем случае большевицкая газета «Правда» поиздевалась над сим фактом, произошедшем в стане врага.

В. Владимирова в своей работе «Год службы «социалистов» капиталистам», опубликованной в книге «Очерки по истории контрреволюции в 1918 году» и изданной в 1927 году, писала: «Происшествие с Соловецким монастырем имело, очевидно, слишком скандальный вид. Американцы находили, что от эсеров можно избавиться гораздо вежливее. По их настоянию «верховное правительство» привезли из Соловецкого монастыря обратно. И через несколько дней «верховное правительство» объявило, что оно само себя распускает». Под благовидным предлогом, что в Самаре образовано Всероссийское правительство.

Маслов и несколько его соратников по низложенному правительству устремляются в Сибирь устанавливать отношения с Всероссийским и Сибирским правительствами. До Омска С.С. Маслов добрался только 18 ноября. И опоздал: адмирал Колчак в это время разогнал Директорию. С военными наш земляк связываться не стал, а устроился на работу в омскую главную контору Всероссийского союза потребительских обществ. Это насторожило колчаковскую контрразведку, которая к его персоне проявила повышенный интерес. Маслов оставляет работу и пытается найти возможность уехать во Владивосток. Однако заграничный паспорт ему добыть не удалось, и он бежит от разыскивающих его колчаковцев в Томск. Здесь на нелегальном положении под фамилией Кудрюкова прожил до 15 июня 1919 года.

В дальнейшем Маслов направляется в центральную Россию. В Златоусте он отсиделся, пока фронт гражданской войны не перекатился через этот город и красные не погнали колчаковцев дальше.  Маслова  схватили большевики. В своем письме  жене Екатерине Масловой он сообщал: «… При попытке двинуться из Златоуста «во глубину России» был задержан, скрыл свое имя, был препровожден под охраной двух вооруженных в Уфу и здесь освобожден впредь до указаний из Москвы». В Уфе он сообщил свое настоящее имя.

Указания из столицы пришли незамедлительно – такую важную птицу поймали! Под усиленным конвоем арестованного С.С. Маслова везут в Москву в ВЧК. Арест нашего земляка вызвал широкий резонанс в Советской России. По этому поводу вологодская губернская газета «Красный Север» поместила статью «Два белых вологодских друга», в которой писала: «… И пришлось блудному сыну явиться в отчий дом. С котомочкой за плечами тайком пробрался он через линию фронта, явился в г. Уфу и покаялся во всех своих прегрешениях, вольных и невольных. Сейчас С.С. Маслов находится в Москве и, вероятно, будет выпущен на свободу ввиду его раскаяния в своих политических грехах и ошибках». Кстати сказать, «вторым другом» был вологодский эсер Питирим Сорокин, который уже раскаялся перед большевиками. Теперь им нужно было публично перетянуть на свою сторону С.С. Маслова.

Маслов в одном из писем так преподносил дальнейшие события: «… Переведен в Москву и едва не умер в тюрьме. Потом после переговоров с Лениным и комиссаром юстиции Курским меня из тюрьмы выпустили. Я остался в Москве. Служил в Управлении Северных железных дорог, в Комиссариате Земледелия и Комиссариате путей сообщения. Имел в это время свой собственный служебный вагон, с ним много кочевал по России» (Цитирую по работе Соколова М. «В Россию – за правдой. Сергей Маслов и его время»). Маслов покаялся и на следствии говорил чекистам, что «пришел к твердому решению уйти от политической борьбы к культурной работе». Московские чекисты в своей резолюции по его делу так и записали: «Выяснилось, что он никакого отношения к правительству Керенского не имел, а в настоящее время политикой не занимается… Принимая во внимание его крайне болезненное состояние… освободить под поручительство».

Однако Сергей Семенович не успокаивался. Наблюдая происходящее в родной державе, он не был согласен с политикой, которую проводили большевики-ленинцы. Работая на должности заведующего инспекторским подотделом лесопромышленного отдела культпромсекции, в декабре 1920 года он создает подпольную ячейку под названием «Крестьянская Россия», состоящую из студентов и преподавателей Тимирязевской сельскохозяйственной академии. Кстати сказать, за месяц до этого Маслова чекисты арестовывали, накрыв одно из ночных собраний на конспиративной квартире, на котором он присутствовал. Тогда они оправдались тем, что собрались старые знакомые по работе в Вологде. После допроса всех освободили, в том числе и С.С. Маслова. Только возникшие подозрения в его неискренности не сняли. Вполне возможно, что владели оперативной информацией. К июлю 1921 года московская группка «Крестьянской России» значительно выросла и создала свои подпольные филиалы в не менее десяти губерниях. Благоприятным фактором для этого послужило то, что в это время в России небывалых масштабов достигло крестьянское движение. Восстаниями были охвачены большие территории и отдельные уезды. Чекисты по любому поводу цепляются за С.С. Маслова. Например, к 5 апреля 1921 года было закончено дело «по обвинению Маслова, члена Учредиловки, за хранение звонкой монеты серебра… в сумме 31 р. 10 коп.», которое возбудили против него в Вологде аж в сентябре 1920 года.

Маслов, понимая, что кольцо вокруг него сжимается, решается на эмиграцию. По одним данным, он нелегально перешел польскую границу, по другим – 18 августа 1921 года «выехал из России в Польшу».      

В Варшаве С.С. Маслов встречается с видным филологом А.Л. Бемом, который сотрудничал с газетой «За Свободу». Посвящает его в свои планы по созданию крестьянской партии, массовой, с которой можно вести борьбу с большевиками не «на исключительно классовой основе», как это постановили эсе­ры, а в сотрудничестве с другими партиями, даже несоциалистической направлен­ности, в первую очередь с конституционными демократами (кадетами). Лишь бы было на пользу российскому крестьянину.

Из Варшавы наш земляк едет в Прагу, в Париж. Ведет переговоры с эсерами, Александром Федоровичем Керенским (бывшим председателем Временного правительства). В обмен на помощь А.Ф. Керенский требует раскрыть состав организации С.С. Маслова в России, но не на того напал. Маслов отказал, на что получил отказ в содействии. 

Народные социалисты под руководством знакомого нам Н.В. Чайковского тоже отказали С.С. Маслову из-за его отступничества от идеи построения чистого социализ­ма. Поддержка пришла, откуда не ждал: от одного из основателей партии эсеров А.А. Аргунова. Опытный политик хотя и с трудом, но отказался вслед за С.С. Мас­ловым от социалистических догм в пользу «демократической и общенациональной программы». В аграрной России крестьянская партия должна быть.

Поддержал С.С. Маслова и «отец» Кадетской партии профессор Павел Нико­лаевич Милюков, имевший авторитет и самую многотиражную газету русской эмиграции. Более того, П.Н. Милюков поспособствовал встрече нашего земляка с президентом Чехословакии Томашом Масариком. Приём состоялся 20 февраля 1922 года. С.С. Маслов ушел с деньгами на издание сборника «Крестьянская Россия». Вокруг этого печатного издания (денег!) объединилась «вся пражская интеллектуальная элита».

Сам С.С. Маслов печатает статьи «Россия и возрождение крестьянства», «Вос­ходящая сила», где приводит сравнительный анализ аграрных реформ в 19–20 годов ХХ столетия в 13 странах Европы. Надо сказать, что после Первой мировой войны в Европе бурно организуются массовые крестьянские партии, защищающие ин­тересы крестьянства. Относительно России он пишет: «Государственная власть всегда оставалась антикрестьянской и потому в значительной части своей деятельности антигосударственной». Он писал не только о большевиках, но и о царских министрах-капиталистах. Применительно к нашим «лихим девяностым» eго вывод звучит очень актуально. На примере малой родины С.С. Маслова, мы видим, как в прах все было раскатано и уничтожено: колхозы-совхозы, птицефабрика, от­кормочники, животноводство-полеводство, малая переработка, а наши села и ху­тора брошены на произвол судьбы. И не было силы-партии, которая бы заступилась.

Наш земляк создает фундаментальный труд «Россия после 4-х лет революции».

К книге проявлен повышенный интерес, и в 1923–1924 годах её переводят и издают во Франции, Англии и Чехословакии. Она до сих пор остается одним из лучших ис­точников о переходе от военного коммунизма к НЭПу.

На деятельность С.С. Маслова в эмиграции обращают внимание и советские органы ГПУ, но она их сильно не тревожит. В донесении от 3 августа 1923 года го­ворится: «Организовалась в Праге с приездом из России Питирима Сорокина груп­па крестьянского союза. Во главе стоят Маслов, Аргунов и Сорокин, группа очень немногочисленная (11-12 членов), политического значения среди эмигрантов не  имеет. Маслов и Аргунов ушли от эсеров окончательно, к группе отношение эмиграции симпатичное, их считают людьми порядочными, активности никакой». Однако в декабре этого года «Крестьянская Россия» С.С. Маслова и кадеты П.Н. Милюкова создали Республиканско-Демократический союз. Дела пошли куда более серьёзные. Выходит, чекисты проглядели, недооценили двух белых вологодских друзей, блудных сыновей с котомочками за плечами.

В Праге С.С. Маслов пытается создать Институт крестьянской культуры.  Денег чехословацкие власти дали, но на открытие Пражского института изучения России.

В 1924 году Сергей Семенович возглавил в нем отдел сельского хозяйства и коо­перации. К земляку потянулось эмигрантское студенчество.

Был в руках С.С. Маслова ещё один козырь – конспиративные линии, по которым в Россию доставлялась эмигрантская литература, тайная корреспонденция, пере­правлялись ходоки, которые возвращались, правда, не вce, но с самым ценным - с  информацией о положении дел и настроениях в советской России. Этого практически не было ни у П.Н. Милюкова, ни у А.Ф. Керенского. Последние за деньги по этим каналам через Польшу, Эстонию, Латвию, китайский Харбин переправляли своих агентов и даже вызволяли родственников А.Ф. Керенского, которые бежали из России.

К концу 1927 года Республиканско-Демократический союз распался из-за разногласий С.С. Маслова и П.Н. Милюкова. К этому времени П.Н. Милюков создал из своих сторонников Республиканско-Демократическое объединение, а в декабре 1927 года «Крестьянская Россия» С.С. Маслова, проведя съезд, объявила себя Трудовой крестьянской партией «Крестьянская Россия». Генеральным секретарём избрали С.С. Маслова. Его многолетняя мечта осуществилась. Однако руково­дство партии было оторвано от России, от своих корней.

Наш земляк всех уверял, что в Советской России существует мощная, разветв­лённая подпольная сеть партии. Скорее всего, он блефовал. При закрытости страны, тотальном репрессивном аппарате, существовавшем в ней, масштабная нелегальная работа была просто невозможна. По заверению современных историков, небольшие группки ещё существовали в Москве, Ленинграде и Киеве в 1928 году.

К этому году ГПУ СССР из партии С.С. Маслова делает страшное для системы пугало, называя её кулацкой партией, способной совершить государственный пе­реворот и убить товарища Сталина. Дело приближалось к всеобщей коллективиза­ции. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. В 1930 году С.С. Мас­лов выпустил книгу «На революционной работе в России». И многие в эмиграции посчитали, что он, мягко говоря, прихвастнул о размахе деятельности партии в СССР, заброске тайных агентов в неимоверных количествах. Однако это оказалось на руку Сталину.

В 1930 году в разгар коллективизации в СССР большевики нанесли сокруши­тельный удар по Трудовой крестьянской партии. Дела фабриковались, как пеклись пирожки, несчастных причисляли к ней тысячами. Сам С.С. Маслов писал, что арестовано 10 тысяч человек за принадлежность к его партии. Когда же арестова­ли ученых с мировым именем, экономистов-аграрников Н.Д. Кондратьева и А.В. Чаянова, то в сказки С.С. Маслова поверили, и он взлетел на вершину популярно­сти.

В своей работе Т.Е. Кузнецова «Колхозная Россия: Трагическое начало» пишет о том, что по сфабрикованному делу Трудовой Крестьянской партии в нашей Центрально-Черноземной области в 1930 году пошло 799 человек. Из них осудили 647 человек, выделены в особое дело 100 человек. В 1957 году все они были реабилитированы.

 К 1931 году С.С. Маслов приходит к выводу о демократической диктатуре пере­ходного периода. После падения большевиков никакой демократии, свободных выборов, а только диктатура. Иначе государство развалится на куски. Как в воду глядел. Однако от диктатора сразу отшатнулась молодёжь, позднее –  старые политики А.А. Аргунов и А.Л. Бем. Однако С.С. Маслов умел добывать деньги. Напри­мер, в Югославии его принимали на министерском уровне. Он привез от короля средства, что позволило с 1933 года издавать политический журнал «Знамя Рос­сии», отличавшийся серьезными экспертно-аналитическими материалами. За это правительства и платили, в том числе и чехословацкое.

На фоне бурной политической деятельности земляка иначе протекала его личная жизнь.  Дети его умерли: дочь – во время гражданской войны, сын, заболев туберкулёзом, скончался в Италии. Супруга Екатерина с ним развелась и вышла замуж за художника Константина Попова и уехала к нему в Париж. Маслов всегда жил в пригородах Праги, очень часто менял квартиры, опасаясь покушения, есть данные, что однажды в него стреляли и он чудом уцелел. Он влюбился в художни­цу Марию Романовну Шпиц, которая имела немецкий паспорт и состояла в его ор­ганизации, планировал на ней жениться, но невеста при выполнении задания за­крутила бурный роман с лидером молодежного крыла  партии Егором Малаховым. На­правляя нелегально Малахова в СССР, С.С. Маслов просил его передать своей ма­тери в подарок туфли и чулки. Снабдил адресами явочных квартир в Ленинграде, Москве, Архангельске и Вологде. Пятая явка - матери. Доподлинно неизвестно, где она жила в 1930 году. Не в Нижнедевицке ли? Вопрос требует изучения.

В 1934 году С.С. Маслов читал лекции во Львове, где познакомился со студент­кой Ией Андрукович из Пинска. Красавица влюбилась в него, и в январе 1935 они повенчались в Праге. У них родились две дочери: Татьяна и Наталья.

После 1932 года, когда в России коллективизацией был сломлен хребет индиви­дуальному крестьянству и его свободной кооперации, С.С. Маслов приходит к выво­ду, что на подавленного, забитого репрессиями крестьянина опираться невозможно, как невозможно строить структуру партии в СССР. Его взор обращается к воен­ным, которые вышли из крестьян. Он в 1935 году пишет и печатает прово­кационную по сути статью «В политическом подполье в СССР», рассказывая о тайной ор­ганизации военных в СССР. Эмигранты возмутились тем, что С.С. Маслов под­ставляет под репрессии военных, если таковая организация в действительности есть, а если её нет, то значит C.С. Маслов  врёт. 

В 1937 году наш земляк издает в Праге капитальный труд «Колхозная Россия: История и жизнь колхозов. Значение для сельского хозяйства, крестьянства, госу­дарства. Природа, эволюция и будущее». По ней о нем судят и как о блестящем учёном. А вот политическая карьера шла на закат. После революции прошло 20 лет, многое поменялось не только в России, но и в Европе, где зародилось страшное революционное зло.

С 1935 года С.С. Маслов становится на антигитлеровскую, оборонческую пози­цию. А ведь были среди эмигрантов и «пораженцы», которые желали СССР пора­жения в войне. Наш земляк встал на защиту Родины, несмотря на большие разногласия его убеждений и строя, существовавшего в СССР.

Весной 1939 года немцы оккупировали Чехословакию. Прекратилось издание журнала «Знамя России», С.С. Маслов добровольно распустил свою партию. По другим данным, к этому его принудили немцы. Есть косвенные факты о попытке С.С. Маслова установить контакты с работниками советской дипмиссии. На со­трудничество с фашистами он не идёт.

В ночь на 22 июня 1941 года гестаповцы в Праге арестовали около 300 русских эмигрантов и посадили во дворец Пачека, где размещалось гестапо. О том, какой это был день, известно каждому школьнику.

Только через три месяца С.С. Маслов вернулся. Жил под домашним арестом, не имел права покидать Прагу более чем на 24 часа, на него распространялся запрет на профессию. Он был обязан каждую неделю ходить и отмечаться в гестапо. В 1943–1944 годах он пытается давать частные уроки русского языка, чтобы зарабо­тать на кусок хлеба. Кстати, русский учили дети состоятельных чехов.

После того, как в 1944 году союзники открыли «второй фронт», С.С. Маслова и его жену Ию арестовывают. Через полгода Ию выпускают, а С.С. Маслова пере­везли в концлагерь Терезин. Здесь он заболел тифом, 8 мая 1945 года был вызво­лен на свободу и добирался домой, к семье. 12 мая 1945 года в поле его подобрали советские сол­даты. Увидели: лежит больной человек, который заговорил по-русски, назвал ад­рес. Его привезли до­мой, в Прагу, где он пробыл всего два дня. Лежал в постели в полубредовом состоянии. Приехали представители СМЕРШа, сделали обыск, на руках вынесли больного С.С. Маслова, посадили в «Виллис» и увезли. Больше его никто не видел.  

В свое время С.С. Маслов считал, «что только частная собственность и крепкие фермеры, объединенные кооперацией, могут стать основой крестьянского строя новой России». Что мы имеем? На родине С.С. Маслова считанные единицы фер­меров и некоторые хозяйства, благодаря стойкости их руководителей (их имена у всех на слуху) еще пытаются сопротивляться надвигающейся глобализации. В то же время Россия по-прежнему кормится с чужих рук: посмотрите на любые продуктовые прилавки. На политическую партию окончательно поизредевших крестьян в наше время рассчитывать не приходится. Была когда-то Аграрная партия России, да благополучно сгинула. А новоявленные хозяева земли не допускают даже мысли о крестьянском профсоюзе, не говоря уже о самостоятельной партии.

В Финляндии 60 процентов крестьян состоят в  кооперативах, все цветоводы Голландии, виноделы Италии объединились в кооперативы. Поэтому деньги за их продукцию достаются им, а не алчным перекупщикам, коих в нашем Отечестве тьма. Европа воплощает в жизнь идеи кооперации.

Остается сказать о том, что в 2007 году в российском издательстве «Наука» переиздана книга С.С. Маслова под названием «Колхозная Россия: История и жизнь колхозов». Научным миром наш земляк не забыт. А его «вологодский друг» Питирим Сорокин вошел в десятку крупнейших ученых-социологов мира. Правда, живя в США, на далекой чужбине.