Борис Окунев

ЛЕРМОНТОВ В СЕМИДУБРАВНОМ

Поистине большим    событием в культурной    жизни явился выход в свет уникальной по своему характеру кни­ги «Лермонтовская энциклопедия». Ее содержание соста­вили богатейшие сведения о великом русском поэте. Спе­циальный   раздел   этого   коллективного   труда   посвя­щен    описанию    многочисленных    лермонтовских    мест, воспроизведению маршрутов     поездок поэта по стране. Среди различных географических названий, связанных с жизнью и творчеством Лермонтова, здесь значится и Во­ронежская область. Автором статьи о Воронеже как па­мятном лермонтовском месте     является     литературовед Г.В. Антюхин. Еще раньше, в 1960-х годах, Г.В. Антюхин, используя новонайденные и забытые материалы, на­писал ряд статей и очерк о пребывании Лермонтова в Во­ронежском крае. Вместе с другими литературно-художест­венными очерками о культурной жизни старого Воронежа он вошел в его книгу «Встречи на Воронежской земле».  В ней впервые было сказано о селе Семидубравном, как о забытом лермонтовском месте.

Конечно, воронежские краеведы сознают, что у М.Ю. Лермонтова в отличие от Кольцова и Никитина не сложилось с Воронежем устойчивых связей, что неодно­кратные приезды поэта в наш город объясняются его гео­графическим положением, так как через Воронеж прохо­дил один из главных путей, связывающих центр России с Кавказом.

Следы посещения нашего города поэтом в качестве дорожного гостя сохранились в скупых хрониках «Воро­нежских губернских ведомостей». Но все же один случай приезда Лермонтова на воронежскую землю оказался бо­лее щедр на подробности и прибавил ряд интересных све­дений к научной биографии поэта.

Речь идет о коротком визите автора «Демона» и «Героя нашего времени» в село Семидубравное бывшего Землянского уезда Воронежской губернии к своему товарищу по лейб-гвардии гусарскому полку А.Л. Потапову.

Владелец Семидубравного — Александр Львович По­тапов (1818—1886 гг.), внук воронежского губернатора ека­терининского времени — происходил из знатной генераль­ской семьи. Потаповым принадлежал некогда великолеп­ный дворец на Большой Дворянской улице Воронежа, по­строенный в стиле русского барокко, напоминающий изве­стные сооружения Б.Ф. Растрелли (ныне в нем помещает­ся музей имени Крамского). В начале XIX века Потаповы жили уже в деревенской усадьбе, в которой и суждено было гостить великому поэту.

А.Л. Потапов учился в той же Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, которую в свое время окончил и Лермонтов. Затем он служил вместе с Лермонтовым в лейб-гвардии гусарском полку, расквар­тированном в Царском Селе.

Вспоминая позднее о далеких годах своей близости к поэту и о своих личных опытах в сочинительстве (Пота­пов в юности пробовал писать стихи), этот бывший лер­монтовский однополчанин говорил в частной беседе и пись­мах о Лермонтове как о своем «незабвенном товарище и друге». Но каковы бы ни были их подлинные взаимоот­ношения, известно, что Лермонтов посвятил своему сослу­живцу стихотворение «Расписку просишь ты, гусар», в котором дана шутливая дружеская оценка поэтических де­бютов Потапова. Кроме того, сам Потапов утверждал, что ему посвящено и другое стихотворение Лермонтова — «Не верь себе» (достоверность этого оспаривают лермонтоведы).

К сожалению, А. Л. Потапов не оставил мемуаров о Лермонтове, но некоторые интересные сведения о поэте он сообщил П.А. Висковатому — известному литературове­ду и первому биографу Лермонтова. Тот же использовал их при написании своей книги «М.Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество» (1891 г.).

Так благодаря А.Л. Потапову и П. А. Висковатому мы знаем, что во время визита в Семидубравное Лермон­тов сочинил музыку для своей «Казачьей колыбельной песни» и что в имении Потапова находились написанные рукой поэта ноты песни (этот факт отмечен ныне в заме­чательной статье Ираклия Андроникова — прелюдии к «Лермонтовской энциклопедии» — «Образ Лермонтова»).

Само же сообщение о приезде Лермонтова в Семидуб­равное появилось в 1877 году. В четвертом номере «Дон­ской газеты» за тот год был опубликован рассказ «Случай из жизни М.Ю. Лермонтова», подписанный криптонимом «Гр...». Повествуя о приезде Лермонтова в Семидубравное, автор рассказа отмечает, что о всех сообщаемых им под­робностях он узнал из уст А.Г. Реми — попутчика Лермон­това в этой дороге, служившего затем в Новочеркасске и погибшего в 1871 году в результате железнодорожной катастрофы.

Александр Гаврилович Реми (ок. 1809—1871 гг.) был тоже однополчанином Лермонтова по лейб-гвардии гусар­скому полку. В связи с тем, что его сообщение о визите поэта в Семидубравное помещено на странице печатного издания спустя шесть лет после смерти в пересказе «Гр...», оно нуждается в проверке на достоверность. Об­ратиться к этому меня заставило и обнаруженное некото­рое хронологическое несоответствие, закравшееся в текст.

Так как с момента появления рассказа прошло более ста лет и с той поры он нигде не воспроизводился, нелиш­не будет познакомить с ним современного читателя. Вот этот рассказ:

«Случай из жизни М.Ю. Лермонтова.

Погибший в 1871 году ужасною смертью генерал Алек­сандр Гаврилович Реми, служивший на Дону в 40-х го­дах войсковым дежурным штаб-офицером, а в 60-х годах состоявший при войсковом атамане, рассказывал о поезд­ке своей в 1841 году из Петербурга на Дон, которую он сделал вместе с поэтом Мих. Юрьевичем Лермонтовым, отправлявшимся в ту пору на Кавказ. В 30-х годах лейб-гусарским полком командовал М.Г. Хомутов, занявший в 1839 году должность начальника штаба войска Донского. В ту пору в лейб-гусарском полку Реми был эскадронным командиром, а Лермонтов и А.Л. Потапов — субалтерн-офицерами. Когда Хомутов сделался начальником штаба, то выписал в Новочеркасск Реми для занятия должности дежурного штаб-офицера. Прежде выезда Реми из Петер­бурга Потапов уехал оттуда в свою воронежскую дерев­ню, упросив своего эскадронного командира, заехать к не­му в деревню на несколько дней. Реми стал собираться в путь. Пристает к нему Лермонтов, прося взять его с собою. Реми, знавший хорошо вздорливый и придирчивый характер поэта (до того он едва не подрался с ним из-за ка­кого-то пустяка на дуэли, — товарищи-офицеры едва су­мели помирить), он всеми способами старался отделаться от этой компании, справедливо предполагая, что Лермонтов не обойдется в дороге без какого-либо столкновения или со станционным смотрителем или с кем-либо из пасса­жиров, но Лермонтов поклялся ему всеми святыми, что не нанесет ему в дороге никакой неприятности. Клятва была принята, и они тронулись в путь. Действительно, всю до­рогу Лермонтов был послушен, как ребенок — тише воды, ниже травы. Реми вслух высказывал ему свое удивление. В Петербурге ли, дорогой ли узнали они, что у Потапова в деревне гостил в ту пору его дядя, генерал, свирепый по службе, в которой все гвардейские офицеры боялись его как огня. Лермонтов по этому случаю отказался ехать в деревню к Потапову, отговаривал от этой поездки и Реми, но последний, справедливо опасаясь неудовольствия товарища, которому дал слово, мало того, что настоял на своем отправлении в деревню, а уговорил и самого Лер­монтова, который предполагал ожидать возвращения това­рища на ближайшей почтовой станции. Приехали в дерев­ню, где радушно, по-товарищески, встретил их Александр Львович и отвел им для  помещения целый флигель, а дядя его помещался в большом доме. Умылись, причеса­лись, переменили дорожное платье и приготовились идти к общему столу. На Лермонтове лица не было; он говорил товарищам, что у него и аппетит пропал и душа не на меcтe. Потапов ободрял   его, как мог; и вот они вошли в столовую, где было все уже готово к обеду. Скоро вышел страшный для Лермонтова дядя Потапова, которому были представлены двое приезжих. Генерал был за столом очень любезен, а к концу обеда любезность его с Лермонтовым дошла даже до дружески-товарищеского обращения. Лер­монтов развернулся. Когда обед был окончен и встали из-за стола, Реми и Потапов пошли за чем-то во флигель, чтобы идти оттуда в сад, куда прежде них отправился дядя Потапова и Лермонтов. Самое большее, что Реми и Пота­пов провели во флигеле полчаса времени, и когда вышли на одну из площадок сада, то увидели, что Лермонтов сидит на шее согнувшегося генерала.   Оказалось, что «зверь» и до лихорадки боявшийся его поэт играли в чехарду.

После этого Потапов не мог, даже в присутствии Лер­монтова, не рассказать своему дяде крайних опасений поэта встретиться с генералом под одной крышей, а Реми добавил о том, что Лермонтов из-за этого опасения хо­тел даже нарушить товарищеские отношения — остаться и ждать Реми на почтовой станции. Генерал очень смеял­ся и заметил в таком духе: «Из этого случая вы должны заключить — какая разница между службой и частной жизнью — будьте и вы такими же. На службе никого не ща­жу — всех поем, а в частной жизни я — человек, как и все».

А.Л. Потапов, бывший на Дону атаманом, подтвердил этот рассказ.

Через несколько дней путники отправились: Реми при­ехал в Новочеркасск и навсегда остался на Дону; Лермон­тов в том же году встретился в Пятигорске с роковою пу­лею, которая навсегда отняла его у России.

Все изложенное мною почти слово в слово сходится с рассказом покойного Реми, ошибки могут быть только в мелочах».

Как мы видим, в рассказе отмечается, что визит Лермонтова в Семидубравное состоялся в роковом для поэта 1841 году. Тем же 1841 годом датирует приезд Лермонто­ва в Семидубравное и Г.В. Антюхин. Однако сопоставле­ние ряда биографических данных о лицах, упоминаемых в рассказе, и фактов, связанных с этой поездкой Лермонто­ва, убеждает, что подобная датировка события не имеет прочных оснований, что гораздо достоверней было бы от­вести этот факт биографии поэта к концу мая — началу июня 1840 года, т. е. к тому времени, когда за дуэль с Эрнестом де Барантом Лермонтов следовал к месту своей второй ссылки на Кавказ.

Исследуя подробно этот вопрос, нельзя не обратить внимание на то, что хронологический аспект статьи в «Дон­ской газете» в своей основе противоречив. Автор расска­за утверждает, например, что приезд Лермонтова в Семи­дубравное был осуществлен в 1841 году, но обставляет этот факт такими подробностями, которые имеют иную да­тировку.

Так, в рассказе говорится, что Лермонтов гостил у По­тапова в то время, когда его спутник (А.Г. Реми) пере­водился из лейб-гвардии гусарского полка в штаб казачьего Донского войска, что будто по этому поводу А.Г. Ре­ми был приглашен Потаповым посетить его воронежское имение. По документальным источникам (в том числе архивным) можно установить, что такой перевод со­стоялся не в 1841, а в 1840 году. Причем приказ об этом был издан 6 апреля 1840 года, т.е. на неделю раньше рас­поряжения Николая I о ссылке Лермонтова на Кавказ.

Итак, мы видим, что двух однополчан — Лермонтова и Реми — объединяла в 1840 году общая дорога «с милого севера в сторону южную» вплоть до самого Новочеркас­ска. Оказавшись в этой поездке близ Воронежа, они могли завернуть в гости и к другому сослуживцу. Кстати, из­вестно, что в тот же раз Лермонтов останавливался в Но­вочеркасске, где он должен был расстаться с А.Г. Реми. Он гостил три дня в этом городе у бывшего полкового командира М. Г. Хомутова (в то время начальника штаба Войска Донского, т. е. будущего командира А.Г. Ре­ми). Таким образом, версия о приезде Лермонтова в Се­мидубравное в 1840 году находит свое подтверждение в совпадении других фактов биографии поэта и биографии А.Г. Реми.

Версия же, связанная с 1841 годом, в корне противоре­чит многим фактическим данным. Так, в научной биогра­фии М.Ю. Лермонтова не подлежит сомнению тот факт, что в 1841 году его в дороге на Кавказ от Тулы до самого Пятигорска неизменно сопровождал А.А. Столыпин (Монго) — друг, родственник и однополчанин поэта. В рассказе же о поездке Лермонтова к Потапову А.А. Сто­лыпин, как еще один попутчик поэта не упоминается. С другой стороны, во всех мемуарах и иных источниках о поездке Лермонтова в апреле — мае 1841 года по марш­руту Тула — Воронеж — Ставрополь, — Пятигорск, (в том числе и в найденной Г. В. Антюхиным хронике «Во­ронежских губернских ведомостей» за 1841 год) нет упо­минаний о таком спутнике поэта, как А.Г. Реми. Между тем, по версии автора рассказа в «Донской газете», только с А.Г. Реми Лермонтов гостил тогда на воронежской зем­ле. Имя же А. А. Столыпина как единственного на этом отрезке пути товарища Лермонтова почти везде значится безотказно. Из этого следует, что дата приезда Лермон­това и А.Г. Реми в Семидубравное определена в статье «Донской газеты» ошибочно.

Эта же мысль находит подтверждение и в том, что 1840 годом датировал визит поэта к А.Л. Потапову и П.А. Висковатый. Говоря о поездке Лермонтова в Семи­дубравное, П. А. Висковатый ссылается на свою беседу с Потаповым, состоявшуюся после опубликования статьи в «Донской газете». Правда, признать этот факт абсолютно доказанным нам мешает стоящий после даты «1840» во­просительный знак. Но следует указать и на то, что та­кой же точно знак стоит в том же тексте и после слова «воронежское», определяющее губернскую принадлеж­ность потаповского имения. И, как мы видим, ошибки здесь П.А. Висковатый не допустил.

Укажем теперь и на другие детали, могущие послу­жить доказательством верности нашего предположения. В отдельных номерах «Воронежских губернских ведомостей» за март, апрель и июнь 1840 года зафиксированы факты, которые своим событийным содержанием букваль­но совпадают с рядом сведений о приезде Лермонтова в Семидубравное, приведенными в «Донской газете».

Так, в рассказе говорится, что А.Л. Потапов, пригла­сив однополчанина Реми посетить проездом Семидубрав­ное, сам намного раньше намеченного визита уехал из Царского Села, где был расквартирован лейб-гвардии гу­сарский полк, в свою воронежскую деревню. В одной из хроник «Воронежских губернских ведомостей» № 13 от 30 марта 1840 года значится прибывшим в город Воронеж из Землянска некий «корнет Потапов». Затем еще через один номер газеты (от 13 апреля 1840 года) тот же «кор­нет Потапов» упомянут как выехавший из Воронежа об­ратно в Землянск. Это упоминание в газетной хронике лишний раз подтверждает верность сообщения статьи в «Донской газете» о том, что хозяин имения в Семидубра-ном находился в воронежских краях примерно за два ме­сяца до предполагаемого приезда туда Лермонтова. Тем самым подтверждается соотнесенность этого события био­графии Лермонтова с 1840 годом.

У нас нет сомнений в том, что в этой хронике идет речь именно об А.Л. Потапове — однополчанине Лермон­това, так как отмеченные здесь его поездки из Землянска (тогдашнего уездного города, вблизи которого нахо­дилось имение Семидубравное) в Воронеж и обратно сами по себе весьма симптоматичны. Правда, по какой-то при­чине А. Л. Потапов, произведенный еще в декабре 1839 года в поручики, оказался в газетном сообщении несколь­ко заниженным в чине. Однако в одном из июньских вы­пусков «Воронежских губернских ведомостей» за 1840 год А.Л. Потапов в уже законно принадлежавшем ему чине поручика отмечен как прибывший из Землянска в Воро­неж и убывший в обратном направлении в промежутке меж­ду 12 и 17 июня 1840 года. Этот факт говорит о том, что Потапов и после отъезда поэта оставался в имении. Лермон­тов же в те дни находился уже в Ставрополе.

Но особенно большой интерес среди подобных хрони­кальных сообщений, вызывает документальное подтвержде­ние того факта, что в промежутке между 27 мая и 5 июня 1840 года в городе Воронеже находился однофамилец вла­дельца Семидубравного, имевший чин генерал-лейтенан­та. Имя этого человека значится в «Воронежских губерн­ских ведомостях» № 23 от 8 июня 1840 года (см. Прибав­ление) среди лиц, выбывших из города. Этот второй По­тапов держал тогда путь в город Курск.

Между тем в приведенном выше рассказе говорится, что накануне визита Лермонтова в Семидубравное туда приехал дядя однополчанина поэта — «свирепый по служ­бе генерал», которого все гвардейские офицеры «боялись как огня». В статье подчеркивалось, что Лермонтов чрез­вычайно опасался встречи с этим генералом, что, узнав о грозившей ему перспективе совместного пребывания с этим лицом под одной крышей, поэт даже отказывался ехать в Семидубравное и уговаривал своего попутчика последо­вать его примеру. Кто же мог быть тем человеком, ко­торый, по словам автора, воспоминаний, вызывал у опаль­ного гусарского поручика такой панический страх?

В родословной лермонтовского однополчанина А.Л. По­тапова можно найти один интересный факт, могущий про­лить на это свет. Оказывается, у А.Л. Потапова был двоюродный дядя — Алексей Николаевич Потапов (1772—1847 гг.). Из служебной биографии этого генерал-лейтенанта, включенной в «Русский биографический сло­варь», явствует, что он в 1840-х годах был командиром 3-го резервного кавалерийского корпуса. Но в более ран­ний период, еще при Александре I, он был дежурным ге­нералом Главного штаба. За свои рьяные верно­подданнические «подвиги» он 14 декабря 1825 года (!) — в день восстания на Сенатской площади и вступления на престол Николая I — был «пожалован» генерал-адъютантом. Затем он вошел в состав Следственного комитета по делу декабристов и за участие в нем 22 августа 1826 года был произведен в генерал-лейтенанты. Одновременно он полу­чил от царя в подарок золотую табакерку с бриллиантами и вензелем самодержца.

В свете    приведенных    выше    данных    биографии А. Н. Потапова    (старшего)    становится    ясным,    по­чему Лермонтов, как сказано в газетной статье, не имел желания встречаться с этим генералом. Как мы помним, в рассказе усиленно подчеркивается, что Лермонтовым буд­то бы овладела робость перед этим родственником своего однополчанина, который пользовался среди военных весь­ма нелестной репутацией. Опираясь на приведенные выше новые факты, можно с уверенностью заключить, что на самом деле это была не робость, а чистейшей воды анти­патия к человеку, который стоял с поэтом на противопо­ложных политических позициях, который запятнал свою гражданскую честь неблаговидными делами. Ориентируясь на присущие Лермонтову свободолюбивые идейные настрое­ния, можно с большой долей вероятности предположить, что пребывание с этим человеком под одной крышей вос­принимались поэтом как оскорбление памяти своих ду­ховных братьев, т. е. декабристов, заточенных в неволе и принявших смерть. Но об этом со всей откровенностью поэт, видимо, не мог сказать А.Г. Реми.

Таким образом, документальный источник четко свиде­тельствует о том, что в те самые дни, когда, по нашим предположениям, Лермонтов и Реми гостили в Семидубравном, на той же воронежской земле находился еще один «герой» рассказа «Донской газеты» — двоюродный дядя лермонтовского однополчанина. Отъезд же генерал-лейте­нанта Потапова из Воронежа документально приурочен примерно к тому времени, когда Лермонтов и Реми долж­ны были покинуть Семидубравное и двигаться в направ­лении Новочеркасска или даже прибыть уже в этот город.

Итак, приведенные здесь совпадения фактов из самых различных современных Лермонтову источников не могли быть простой случайностью. Они свидетельствуют о том, что Лермонтов приезжал в Семидубравное в 1840 году.

Пусть останутся на совести мемуариста (или автора-рассказчика в газете) и крайне несправедливые замечания о «вздорливом» характере поэта, а также сообщаемые со­мнительные подробности об установившемся во время ви­зита в Семидубравное чуть ли не дружеском контакте Лермонтова со «свирепым генералом». Видно, попутчику Лермонтова не было дано умения глубже заглянуть в мя­тежную и страдающую душу своего великого сослуживца.