Сергей Гуляевский. О, крылья мои...

Сергей Гуляевский

 

 СЕМЕЧКО

 

Люблю ночное время,
Когда желтеет лес,
И слово, будто семя,
Вдруг падает с небес.

 

Как сладко в полумраке,
Пока душа дрожит,
Глядеть на лист бумаги,
Где семечко лежит.

 

Чудное, бесполезное,
Мне от него беда.
Но семечко небесное
Не брошу никогда.

 

Неслыханное что-то
Таит в себе зерно,
И мне, как садоводу,
Доверено оно.

 

С какой любовью нежною
Дает оно росток,
Пуская в душу грешную
Небесный корешок.

 

Звездной ночью с восхищением

разглядываю потрясающе

огромный высохший дуб
 

Бугры коры глядятся странно,
Как будто мышцы напрягли,
И дуб рукою великана
Тянулся к звездам из земли.

 

Как будто впрямь он звезды эти
Держал, как желуди в горсти,
Как будто даже после смерти
Все продолжает он расти.

 

ЧАЙ С ЛИВНЕМ

 

Три версты — не расстоянье:
Дон-жуанистый наш кот
С деревенского свиданья
Отсыпаться в дом идет.

 

Он плетется еле-еле
Вдоль веранды угловой,
Где с похмелья шишки хмеля
Виснут книзу головой.

 

Мы с тобой одни на даче.
Душно. Близится гроза.
В чашке чая по-собачьи
Тихо плавает оса.

 

Городские заморочки
Все исчезли, наконец, —
И ныряет в нашей бочке
Жук-подводник, плавунец.

 

Да и мы, как водолазы,
Жизнь неспешную ведем,
Потому что всею массой
Хлынул ливня водоем,

 

Словно шлюзы отворили, —
И, целуясь, мы вдвоем
Чай, в котором смех и ливень,
Друг у друга жадно пьем.

 

СТАРЫЙ ГУСАР

 

Не пойман бабьей юбкой,
В деревне в сотню душ
Покуривает трубку,
Потягивает пунш.

 

Ах, славно веселиться
Среди убогих крыш!
Ну чем здесь не столица,
И чем здесь не Париж?!

 

И это ль не победа
Над русскою судьбой,
Что дрыхнешь до обеда
Да пьешь с самим собой?!

 

Что жизнь свою профукал,
Так что теперь с того?!
Он в свой медвежий угол
Не тянет никого.

 

И нету ему дела,
Что весь он на виду,
Что смерть уже созрела,
Как яблоки в саду.

 

Среди прочего хлама

нахожу на чердаке
свой детский велосипед

 

Твой звонок, какая жалость,

Не звонит давно.

И куда-то подевалось

Колесо одно.

 

Но сквозь детство что есть духа
Мчимся мы опять.
Рухлядь, прах и смерть-старуха, —
Где им нас догнать?!

 

 

МЛАДЕНЦУ,

КОТОРЫЙ СЛАДКО СПАЛ

В СВОЕЙ ДЕТСКОЙ КОЛЯСКЕ

 

В вечернем парке стихнул ветер,

И месяц сгорбился вдали,
И важно, как царя в карете,

Домой младенца повезли.

 

От парка веяло прохладой,
И тополя тянуло в сон,
И вечностью голубоватой
Был лик младенца озарен.

 

На самом краешке подушки
Он спал, замкнувшись сам в себе.
Как спит жемчужина в ракушке,
Как спит орешек в скорлупе.

 

Наполнен мыслью вездесущей,
Во сне сжимал он кулачок
И, размышляя о грядущем,
Лоб сморщил, словно старичок.

 

И мне на миг тревожно стало,
И грусть великая нашла,
Пока коляска исчезала
В аллее, где сирень цвела.

 

ГОЛУБОГЛАЗОЙ КУКЛЕ,

ВМЕСТЕ С КОТОРОЙ

Я ЕХАЛ В ОДНОМ ТРАМВАЕ

 

Теснотой искалечив

И измучив до слез,
Локти, спины и плечи
Ящик с грохотом вез.

 

Все тряслось и сжималось,
Мое тело казня,
И в душе не осталось
Ничего у меня.

 

Сердце злостью набухло.
Но была мне видна
В платье розовом кукла
Впереди у окна.

 

Равнодушно, без цели
На меня полчаса,
Улыбаясь, глядели
Голубые глаза.

 

И останется тайной,

Как игрушечный взор

В страшной давке трамвайной

Приоткрыл мне простор.

 

Ясно синее море
Вдруг привиделось мне
(Как сквозь щелку в заборе
И сквозь дырку в стене).

 

Мне привиделось даже:
Засвистев на ходу,
По пустынному пляжу
Я с собакой иду.

 

Я ищу, что ей бросить.
И прекрасна, как сон,
Черноморская осень
В этот мертвый сезон.

 

И ночами во мраке
Хорошо у огня,
Где есть кость для собаки
И вино для меня.

 

Туман

 

О Боже, как скучно

Без слез и страданья

В потоках воздушных

Терять очертанья.

 

И, в сумерках тощих

Бесшумно ступая,

Кружиться у рощи,

Как лошадь слепая.

 

друзьям,

подарившим мне
в
день рождения
глиняную
свистульку

 

Уйдем на цыпочках,
От всех тая,

Кузнечик — скрипочку,
Свистульку — я.

 

Легко, не тужась,
В лесу вдвоем,
Перемигнувшись,
Играть начнем.

 

Свистульки нежит
Прозрачный звук,
Ее поддержит
Жужжаньем жук.

 

И вольный ветер,
Как сладкий сон,
На чудной флейте
Со всех сторон.

 

Щегол спохватится,
И щелкнет дрозд.
Концерт докатится
До самых звезд.

 

И благодарности
Не в силах скрыть,
Хотел бы к старости
Я заслужить,

 

Чтоб Божьим именем
Меня ввели
Свистулькой глиняной
В оркестр Земли.

 

КОМАРУ,

РАЗБУДИВШЕМУ МЕНЯ
ГЛУХОЙ
НОЧЬЮ

 

Когда не спит один фонарь
Напротив булочной,
Ты надо мною бог и царь,
Мой гость полуночный.

 

Как музыкант, ты в дом мой вхож,
И мне с улыбочкой
Над ухом ты концерт даешь,
Кружась со скрипочкой.

 

О, сколько ты приносишь мне
Игрой таинственной,
Как Паганини, на струне
Одной-единственной!

 

В душе от музыки темно,
И сердце мается,
И во Вселенную окно
Мне открывается.

 

И там плывут среди игры,
Под звон зудения,
Все божьи твари, все миры,
Все откровения.

 

И я люблю твой тихий дар
Со всей сердечностью,
Творец бессонницы, комар,
Посланник вечности.

 

ПАУТИНКА

 

В тяжкий час весь мир потухнет,
И, как грешник, тьмой объят,
Я наощупь через кухню
Прохожу в осенний сад.

 

И на небо с укоризной
Все гляжу я в темноте:
Ни Творца, ни смысла жизни
Во вселенской пустоте.

 

А вокруг бушует ветер,
Ветка яблони скрипит,
И на ветке в лунном свете
Паутинка все блестит.

 

Ткань невидимая ткется
Среди звезд над головой,
И паук во тьме смеется
Потихоньку надо мной.

 

"Разве это может быть,
Что Вселенная пустая?!
Есть там всюду Божья нить,
Паутинка золотая".

 

АНГЕЛ

 

Белый лист, пустой и честный,
Положу на уголок
И зажгу, как свет небесный,
Тонкой свечки фитилек.        

 

Помолюсь — и за плечами
Померещится мне звук,
Будто в форточку на пламя
Залетел какой-то жук.

 

Под глазами станет мокро.
Может, я сошел с ума:
Закупорены все окна,
И на улице — зима.

 

Но трепещет лист бумаги
И дрожит, как мотылек,
Словно чувствует, что ангел
Заглянул на огонек.

 

И мое стихотворенье
В полуночную пургу
Чертит веточкой сирени
На дымящемся снегу.

Tags: 

Project: 

Author: 

Год выпуска: 

2012

Выпуск: 

6