Сергей Гуляевский

 СЕМЕЧКО

Люблю ночное время,
Когда желтеет лес,
И слово, будто семя,
Вдруг падает с небес.

Как сладко в полумраке,
Пока душа дрожит,
Глядеть на лист бумаги,
Где семечко лежит.

Чудное, бесполезное,
Мне от него беда.
Но семечко небесное
Не брошу никогда.

Неслыханное что-то
Таит в себе зерно,
И мне, как садоводу,
Доверено оно.

С какой любовью нежною
Дает оно росток,
Пуская в душу грешную
Небесный корешок.

Звездной ночью с восхищением

разглядываю потрясающе

огромный высохший дуб
 

Бугры коры глядятся странно,
Как будто мышцы напрягли,
И дуб рукою великана
Тянулся к звездам из земли.

Как будто впрямь он звезды эти
Держал, как желуди в горсти,
Как будто даже после смерти
Все продолжает он расти.

ЧАЙ С ЛИВНЕМ

Три версты — не расстоянье:
Дон-жуанистый наш кот
С деревенского свиданья
Отсыпаться в дом идет.

Он плетется еле-еле
Вдоль веранды угловой,
Где с похмелья шишки хмеля
Виснут книзу головой.

Мы с тобой одни на даче.
Душно. Близится гроза.
В чашке чая по-собачьи
Тихо плавает оса.

Городские заморочки
Все исчезли, наконец, —
И ныряет в нашей бочке
Жук-подводник, плавунец.

Да и мы, как водолазы,
Жизнь неспешную ведем,
Потому что всею массой
Хлынул ливня водоем,

Словно шлюзы отворили, —
И, целуясь, мы вдвоем
Чай, в котором смех и ливень,
Друг у друга жадно пьем.

СТАРЫЙ ГУСАР

Не пойман бабьей юбкой,
В деревне в сотню душ
Покуривает трубку,
Потягивает пунш.

Ах, славно веселиться
Среди убогих крыш!
Ну чем здесь не столица,
И чем здесь не Париж?!

И это ль не победа
Над русскою судьбой,
Что дрыхнешь до обеда
Да пьешь с самим собой?!

Что жизнь свою профукал,
Так что теперь с того?!
Он в свой медвежий угол
Не тянет никого.

И нету ему дела,
Что весь он на виду,
Что смерть уже созрела,
Как яблоки в саду.

Среди прочего хлама

нахожу на чердаке
свой детский велосипед

Твой звонок, какая жалость,

Не звонит давно.

И куда-то подевалось

Колесо одно.

Но сквозь детство что есть духа
Мчимся мы опять.
Рухлядь, прах и смерть-старуха, —
Где им нас догнать?!

МЛАДЕНЦУ,

КОТОРЫЙ СЛАДКО СПАЛ

В СВОЕЙ ДЕТСКОЙ КОЛЯСКЕ

В вечернем парке стихнул ветер,

И месяц сгорбился вдали,
И важно, как царя в карете,

Домой младенца повезли.

От парка веяло прохладой,
И тополя тянуло в сон,
И вечностью голубоватой
Был лик младенца озарен.

На самом краешке подушки
Он спал, замкнувшись сам в себе.
Как спит жемчужина в ракушке,
Как спит орешек в скорлупе.

Наполнен мыслью вездесущей,
Во сне сжимал он кулачок
И, размышляя о грядущем,
Лоб сморщил, словно старичок.

И мне на миг тревожно стало,
И грусть великая нашла,
Пока коляска исчезала
В аллее, где сирень цвела.

ГОЛУБОГЛАЗОЙ КУКЛЕ,

ВМЕСТЕ С КОТОРОЙ

Я ЕХАЛ В ОДНОМ ТРАМВАЕ

Теснотой искалечив

И измучив до слез,
Локти, спины и плечи
Ящик с грохотом вез.

Все тряслось и сжималось,
Мое тело казня,
И в душе не осталось
Ничего у меня.

Сердце злостью набухло.
Но была мне видна
В платье розовом кукла
Впереди у окна.

Равнодушно, без цели
На меня полчаса,
Улыбаясь, глядели
Голубые глаза.

И останется тайной,

Как игрушечный взор

В страшной давке трамвайной

Приоткрыл мне простор.

Ясно синее море
Вдруг привиделось мне
(Как сквозь щелку в заборе
И сквозь дырку в стене).

Мне привиделось даже:
Засвистев на ходу,
По пустынному пляжу
Я с собакой иду.

Я ищу, что ей бросить.
И прекрасна, как сон,
Черноморская осень
В этот мертвый сезон.

И ночами во мраке
Хорошо у огня,
Где есть кость для собаки
И вино для меня.

Туман

О Боже, как скучно

Без слез и страданья

В потоках воздушных

Терять очертанья.

И, в сумерках тощих

Бесшумно ступая,

Кружиться у рощи,

Как лошадь слепая.

друзьям,

подарившим мне
в день рождения
глиняную свистульку

Уйдем на цыпочках,
От всех тая,

Кузнечик — скрипочку,
Свистульку — я.

Легко, не тужась,
В лесу вдвоем,
Перемигнувшись,
Играть начнем.

Свистульки нежит
Прозрачный звук,
Ее поддержит
Жужжаньем жук.

И вольный ветер,
Как сладкий сон,
На чудной флейте
Со всех сторон.

Щегол спохватится,
И щелкнет дрозд.
Концерт докатится
До самых звезд.

И благодарности
Не в силах скрыть,
Хотел бы к старости
Я заслужить,

Чтоб Божьим именем
Меня ввели
Свистулькой глиняной
В оркестр Земли.

КОМАРУ,

РАЗБУДИВШЕМУ МЕНЯ
ГЛУХОЙ НОЧЬЮ

Когда не спит один фонарь
Напротив булочной,
Ты надо мною бог и царь,
Мой гость полуночный.

Как музыкант, ты в дом мой вхож,
И мне с улыбочкой
Над ухом ты концерт даешь,
Кружась со скрипочкой.

О, сколько ты приносишь мне
Игрой таинственной,
Как Паганини, на струне
Одной-единственной!

В душе от музыки темно,
И сердце мается,
И во Вселенную окно
Мне открывается.

И там плывут среди игры,
Под звон зудения,
Все божьи твари, все миры,
Все откровения.

И я люблю твой тихий дар
Со всей сердечностью,
Творец бессонницы, комар,
Посланник вечности.

ПАУТИНКА

В тяжкий час весь мир потухнет,
И, как грешник, тьмой объят,
Я наощупь через кухню
Прохожу в осенний сад.

И на небо с укоризной
Все гляжу я в темноте:
Ни Творца, ни смысла жизни
Во вселенской пустоте.

А вокруг бушует ветер,
Ветка яблони скрипит,
И на ветке в лунном свете
Паутинка все блестит.

Ткань невидимая ткется
Среди звезд над головой,
И паук во тьме смеется
Потихоньку надо мной.

"Разве это может быть,
Что Вселенная пустая?!
Есть там всюду Божья нить,
Паутинка золотая".

АНГЕЛ

Белый лист, пустой и честный,
Положу на уголок
И зажгу, как свет небесный,
Тонкой свечки фитилек.        

Помолюсь — и за плечами
Померещится мне звук,
Будто в форточку на пламя
Залетел какой-то жук.

Под глазами станет мокро.
Может, я сошел с ума:
Закупорены все окна,
И на улице — зима.

Но трепещет лист бумаги
И дрожит, как мотылек,
Словно чувствует, что ангел
Заглянул на огонек.

И мое стихотворенье
В полуночную пургу
Чертит веточкой сирени
На дымящемся снегу.