Нина Тюрина

Стихотворения Нины Тюриной являют собой отчетливый оттиск молодежной субкультуры нашего времени, когда высокие ориентиры развенчаны, ложь торжествует, а искренность и преданность любимому человеку или делу воспринимаются как глупость. Нет, как будто, ничего, что могло бы обозначить себя как твердое, прекрасное, верное и одухотворенное. В этих обстоятельствах юный человек теряется и впадает в нигилизм, однако душа где-то на самом своем донышке все-таки надеется на хорошее. Хотя порой и делает собственный, достаточно жестокий выбор.

«Безбожие – знак времени, //Бездушие – знак племени, // Дай мне определение! // Иначе быть беде!»

Рваный ритм, довольно абстрактные приметы действительного мира или виртуальной реальности, литературные аллюзии наполняют эти почти дневниковые лирические выписки до краев. Для человека старшего поколения здесь чрезвычайно много субъективного и малодоступного по смыслу. Это – то самое состояние, о котором в свое время и в иных обстоятельствах писал Маяковский: «Улица корчится, безъязыкая…». Нет языка, на котором можно было бы внятно рассказать о мытарствах одинокого и ожесточенного сердца. Лишь ирония, которая еще больше расширяет одиночество.

И вместе с тем, обращаясь к гламурной представительнице социума, обладательнице мелкой души, лирическая героиня восклицает: «дива в сандалях, ты видишь – рука // учит слова дышать?» Это – по-настоящему редкое поэтическое высказывание, которое свидетельствует, что под сором разрушенного мировоззрения еще пробивается источник живительного слова: «И вопим в пустоту, что мы // не из глины»; «здесь люди – безумны, но каждый из них – // живой»; «Но не в силах отдать богам // несвободу»; «я устала быть живой»…

Мрачные сюжеты у Нины Тюриной почти всегда содержат замечательно удачные проговорки, тогда как оптимизм в ее стихах в художественном отношении не столь выразителен. Т.е. точных слов для описания радости подобрать автору почти не удается, но для отчаяния и пессимизма – жесткие образы, как правило, находятся.

Есть основания предполагать, что в случае позитивного мировоззренческого перелома несомненный талант поэтессы обретет широту взгляда на земную жизнь, глубину и точность мысли. Если она поверит в то, что реальность важна и человек на земле не просто еще одно животное, по какому-то недоразумению к тому же думающее, – тогда ее  литературное завтра окажется по-настоящему творчески весомым. Однако это произойдет лишь при условии твердой художественной воли автора.

Но уже сейчас любитель поэзии может прочесть на странице журнала «Подъём» замечательное по тонкости чувств созерцательное стихотворение Нины Тюриной «По позвоночнику, босиком…»: «где-то, у дна Земли // смотрим как тени по потолку // медленно-медленно вдаль плывут, // как // корабли».

Вячеслав ЛЮТЫЙ

* * *
 

мы состаримся в этой зиме, ослепившей мгновенно.
от двери до двери – две недели и целая жизнь.
над дорогой из льда – черных веток застывшие вены.
закрываю глаза и тебе посылаю : «держись».

не хочу рассуждать. ибо разум в неведенье счастлив.
у зимы нет морали – наотмашь целует и бьёт.
если кто-то из света вчера раскололся на части,
он останется жить, чтобы дальше светить для неё.

я бумажная девочка: буковки – слезки – смешинки…
выдыхаю слова сквозь спасительный яблочный дым.
и пока у него на ресницах играют снежинки,
я летаю над городом: гордым, холодным, ночным.

раскачает декабрь в закрытой снаружи кабине.
на вопрос «кто и кем здесь играет?» ответить нельзя.
наточи свои ножницы. будь благородным и сильным.
и сердечко бумажное вырежи из меня.

мы состаримся здесь – в хороводе огней и метелей,
в этой памяти зимней: проклятой, дурманной, шальной…
но дорога из льда к ярко-красному замку длиннее,
чем дорога из света – от двери до двери – домой.

Я

Испачкав в серебре ресницы,
Изрезав сердце на хлысты,
Я – словом пойманная птица,
Которая боится
Высоты.
 

а можно я поживу у тебя в голове?
 

Тиму Бёртону


а можно я поживу у тебя в голове?
во всех этих зарослях, шорохах и листве?
со всеми драконами, замками, ребятнёй?
на свете – на этом, на том… у тебя? с тобой?

твоя голова – самый лучший, воздушный мир...
там фразы изящны, и ткани – ярки, легки…
там очаровательно милы – и жизнь, и смерть,
и можно сквозь тайну без страха на страх смотреть.

позволь мне остаться! я буду сходить с ума,
кормить и лелеять фантазии, все – сама,
я новых историй с собою возьму испуг…
я верю в тебя. ты реальнее всех вокруг.

пожалуйста, дай мне остаться на пару дней!
здесь дебри – туманны, и ночи – полны огней,
здесь люди – безумны, но каждый из них – живой.
возьми меня за руку и уведи с собой -

в шипучие травы, в подземный манящий мрак,
где каждый кошмар так уютен и сладок так,
где звери и камни о главном спешат вещать,
где сны и реальность увязли в простых вещах.

твоя голова лучше, чем наш дрянной офф-лайн,
твоя голова из загадок, чудес и тайн,
мы шляемся, пашем, стареем и что-то мним…
а я бы хотела остаться с тобою,
Тим)
 

музыкант

Ты говоришь, что музыка – основа,
Ты говоришь, что важен – только звук.
А я… Как глупо! – Верю в силу Слова,
Нечаянно
сорвавшегося
с губ.

Он говорит

сильные девочки шьют себя сами. штопают сами.
поют голосами, медными голосами.
носят себя с достоинством и умом –
откладывают на потом.

Он говорит: расслабься. а я молчу.
Он говорит: расслабься. а я молчу.
Он пожимает плечами. идет к двери.
я говорю: смотри.

умные девочки светятся, светят, льнут.
много смеются и джемом текут из рук.
сильные точат шпильки, шлифуют френч –
для регулярных встреч.

Он говорит: ты одна у меня. одна.
Он говорит: ну не надо, ну что ты? а?
Он говорит: расслабься. иди сюда.
я выдыхаю: да.

девочки-девочки, тонкие как шприцы.
модные накопители красоты.
проданы-выданы-скроены для любви.

Он ведь так говорит?
 

лес

Здесь время оставило письма
На теплых, шершавых стволах.
И свет отражается в листьях,
как в маленьких
        зеркалах.
    
дважды

это все - вставай. выходи из своей реки.
выходи из комнаты. дома. браузера. айсикью.
посмотри как тени ложатся. как смертные фонари
сулят бессмертие тем кто был и не был в бою.
посмотри как падает свет. как поют мосты.
как блестят и лоснятся желаний тэги. как каждый горд.
у тебя такие же профили, торренты и посты…
я люблю тебя, милый. от стоп до висков. всего.
выходи и слушай тяжелый, округлый ритм
этих улиц и окон – самодостаточных бес конца.
разотри меня между пальцев. пожалуйста. разотри.
потому что я вся. потому что я вся - пыльца.
ты не знаешь слов. и красок. и нот. ты – немой.
это все. ты обычнее соли, милый. а я пою.
но вне. вне этих часов упоения жизнью с тобой
я бессмертнее всех. всех кто был и не был в бою.

потому что ты весь – от висков и до стоп – живой.
и ко мне, для меня – льнет небесная благодать.
выходи и смотри:
я люблю тебя, милый мой.
это все что хочу.
и могу
я могу
сказать.
 

* * *

Значит, Pele-mele – жить будет? И Tutti-frutti – тоже?
Пол-человека, четверть-человека, осьмушка и
одна шестнадцатая – все живы…
А бедный Totus – нет?

Михаил Угаров. Облом off.

История болезни в двух частях.

Разбивайся на части –
Целому не дышать.
Нет печальней напасти –
Целому выживать.

И не слушай, как в теле
Терпко алеет дрожь.
Не рыдая, не веря
Голову сбережешь.

А над городом небо –
Пальцев, запястий, скул,
Тишина белым крепом
Стелет тебе тоску,

Темнота осязает –
Пьет из тебя слова…
Разбивайся, живая!
Гордая от ума!

Коли кружатся стены,
Коли не чуешь ног,
И шархаловой пеной
Брызжет и рвется слог –

Разбивайся! Не думай…
Что тебе жизнь без дна?
Знаешь, цельность – безумье
В наши-то времена.

Bach

…поднимет над уровнем пола.
…гвоздями прибьет к тишине.
измята! изорвана!
снова…
я – с Музыкой –
наедине.

* * *

Разубеди меня в миропадении,
В определенности наших путей…
Мальчик-все-солнечные-сплетения,
Может ли быть больней?

Вырежу лобзиком кривенько, простенько
Счастье фанерное – Спас на Любви.
Буду истерики – в рамки – под гвоздики.
И c'est la vie!
   c'est la vie!
   c'est la vie!

Хочешь по правилам – ручки/скамеечки?...
… на спину в словопотоке твоём…
Игры без разума, мальчики-девочки.
Игры вдвоём - с огнём…

Замуж за Сталкера? Запросто, заживо!
Стану мещаночкой “made in РФ”,
Лично для Превосходительства Вашего,
Превосходительства прочих презрев.

Летом янтарным ли, осенью рыжею
Краешком взгляда ответишь мне “да” –
Я тебя выберу, вымолю, выпрошу,
выкраду, выужу, выстою, вылощу,
вылижу, вынежу, с Богово выношу,
вырву.
И Богу обратно отдам.
 

на ступенях

Поэты запихивают себя на журфак,
Чтоб после остаться было с чем.
А я курю и целуюсь так,
Будто бы смерти
нет вообще.

Кому же?

Всем телом ощущаешь вечность,
Пока идешь от Драмы вниз.
Так – от запястий до предплечий
Протяжен ветер.
Протяни
Чуть дальше линию ладони,
Перехитри колоду карт…
Я назову себя женою.
Я кару выберу сама –
Земную, сладкую, простую,
Забыв про черный, липкий страх.
И ты возьмешь меня, слепую,
И ветер,
Ветер в волосах.

Весеннее-проспектное

проспектные девушки – стройны и стильно-стандартны.
вчера я прочла то, что это “ин-ди-ви-ду-аль-ность”.
а в окнах маршрутки бушуют моря и заливы,
уютные бухточки машущих мне остановок…

мой звездный кораблик врывается в шумные марты.
а плакать весною – по-моему, милая крайность…
проспектные девушки – непоправимо красивы
за тёмной завесой графично-расчерченных чёлок…

мне солнце смеется. и учит быть проще и ближе.
а я же – волшебник… и всё – то слоны, то похуже…
я знаю, что время гораздо умнее и старше,
и точно рассудит, осудит, расставит акценты…

но кажется – если прислушаться к небу, услышишь,
что ты непременно кому-нибудь важен и нужен…
разбей меня, город, на сотни цветистых стекляшек!
на бисерных бабочек, блики, улыбки и ленты!

я снова влюблюсь в мною пройденный, прожитый центр,
где каждым изгибом пружинит назойливо память…
я снова останусь до первого поезда в небо,
до первой минуты восторга в знакомых ладонях.

и город оставит. и ласковым будет, и щедрым,
и заново буду реветь, улыбаться и падать…
а солнце, прищурившись, в складках янтарного крепа,
на теплых коленях свернется, и в солнце утонет

весенний
проспект.

* * *

по позвоночнику, босиком
пальцы почти спешат –
нежно, старательно и легко
делая каждый
шаг.
комната тонет в слепом тепле,
по миллиметру
вниз
время, застывшее в янтаре,
тянет сквозь ночь огни.
по позвоночнику, чуть дрожа,
пальцы…
идут назад –
бережно.
не забывай дышать,
не закрывай глаза.
мы перед осенью вновь в долгу.
где-то, у дна Земли
смотрим как тени по потолку
медленно-медленно вдаль плывут,
как
корабли…