Заметки на полях  академического П.С.С. Есенина С.А.

                                                                                                                                           Возможно, причудливый образ «Голова моя машет ушами, как крыльями птица, // Ей  на шее ноги маячить больше невмочь» в поэме С. Есенина «Чорный человек» навеян  басней «Голова и ноги» Дениса Давыдова. Басня распространялась в списках и была очень популярна. Впервые опубликована в 1872 году:

 Уставши бегать ежедневно

 По грязи, по песку, по жёсткой  мостовой,

 Однажды Ноги очень гневно

Разговорились с Головой:

«За что мы у тебя под  властию такой,

Что целый век должны тебе одной повиноваться;

 Днём, ночью, осенью, весной,

 Лишь вздумалось тебе, изволь бежать, таскаться

Туда, сюда, куда велишь;

А к этому ещё, окутавши чулками,

Ботфортами да башмаками,

Ты нас, как ссылочных невольников моришь, -

И, сидя наверху, лишь хлопаешь глазами,

Покойно судишь, говоришь

Об свете, об людях, об моде,

О тихой иль дурной погоде;

Частенько на наш счёт себя ты веселишь

Насмешкой, колкими словами, --

И, словом, бедными Ногами,

Как шашками, вертишь».

«Молчите, дерзкие, - им Голова сказала, -

Иль силою я вас заставлю замолчать!..

Как смеете вы бунтовать,

Когда природой нам дано повелевать?»

«Всё это хорошо, пусть ты б повелевала,

По крайней мере нас повсюду б  не швыряла,

А прихоти твои нельзя нам исполнять;

Да между нами, ведь признаться,

Коль ты имеешь право управлять,

Так мы имеем право спотыкаться

И можем иногда, споткнувшись, -- как же быть, --

Твоё Величество об камень расшибить».

Смысл этой басни всякий знает…

Но должно – тс! – молчать:  дурак - кто всё болтает.

  Чем была сильна Россия в лучшие свои времена? Крепкой народной верой в мудрость Государя, и незыблемо было Отечество. Стоило пошатнуться Вере, разбилась Голова о камень, рухнуло Отечество. Есенинская позиция в это катастрофическое время ничем не отличалась от всенародной. Против Главы он проголосовал ногами, т.е. дезертировал. Затем долго искал своё место в шатком новом мире. Начало этого поиска он изобразил в статье «Ключи Марии», объясняя графическое изображение буквы «Я»: «Эта буква рисует человека, опустившего руки на пуп (знак самопознания), шагающего по земле. Линии, идущие от середины туловища буквы, есть не что иное, как занесённая для шага правая нога и подпирающая корпус левая. Через этот мудро  занесённый шаг, шаг, который оканчивает обретение знаков нашей грамоты, мы видим, что человек ещё окончательно себя не нашёл. Он мудро благословил себя, со скарбом открытых ему сущностей, на вечную дорогу, которая означает движение, движение и только движение вперёд».

Далее он пишет: «…вихрь, который сейчас бреет бороду старому миру, миру эксплуатации массовых сил, явился нам как ангел спасения к умирающему…» и подвигнул его в солнечное пространство. «Мы верим, что пахарь пробьёт теперь окно не только глазком к Богу, а целым огромным, как шар земной, глазом». Вот такие запредельные мечты были у Есенина в 1918 году. И не только у него, но и у многих других. Взять хотя бы ранний рассказ  Андрея Платонова «Ёрик». Приведу всего один фрагмент: «Ёрик задумал небо проломить и голову в дырку наверх просунуть, и поглядеть - есть там бог или спрятался».

 Несомненно, Есенин полемизирует с Андреем Белым, который подарил ему свою книгу «Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности». Мысль Белого в этой книге по поводу самопознания в изложении такова: личное «Я» думает о себе, что оно содержательно, а на самом деле оно растоптано в формах познавательной деятельности, и Есенин вполне согласен с этим. Но он готов бороться за честь, достоинство и право на самопознание,  и разве мог он согласиться с формулой, которую цитирует Белый из световой теории Гёте: «Ты – свет, разлитый в природе; но ты не источник; свет, разлитый тобой, - отражённый логический; ты в этом свете – луна, озаряющая под собой висящую землю; всё, всё, всё – озарено тобой; ты же – не светоч; ты –  зеркало».  После того как поэт на историческом материале покажет в поэме «Пугачёв» современную реальность, появление поэмы «Чорный человек» закономерно. Это поэма катарсиса, возвращение блудного сына к родному пепелищу, через зыбкое болото - на пушкинскую дорогу.

 Загадочный Чорный человек в поэме явно Мефистофель. Строки из черновика определённо указывают на Пуделя:

1. С доброй ночью!

Хрипит он, ворча на меня,

Сам всё ближе и ближе клонится.

Далеко нам ещё до прихода дня.

2. Знаю я, ты боишься идущего дня.

Это Пудель, попавший в западню к Фаусту, хрипит и ворчит, и ему до рассвета непременно надо исчезнуть. («Фауст» Гёте. Ч.1. Сцена третья и четвёртая.) То, знакомство с которым у поэта состоялось в юности. Расставаясь со своей Гретхен – А.Р. Изрядновой и отправляясь в путь неведомый, юный поэт вручил ей утешительный подарок: «Фауста» Гёте в переводе Холодковского.

В поэме узнаваемый образ Мефистофеля, в окончательной редакции ушёл в подтекст, уступил место реальному современнику - соблазнителю  на радикальную перестройку мира, а причудливая строка «Ей на шее ноги маячить больше невмочь», если читать её в контексте с другими произведениями, ничего причудливого не представляет. Поэт сам даёт пояснение к этой  строке в поэме «Русь уходящая»:

Остался в прошлом я одной ногою,

Стремясь догнать стальную рать

Скольжу и падаю другою.

Стоит отметить и такие есенинские строки:

«Режет серп тяжёлые колосья, // Как под горло режут лебедей».

«И как пьяный сторож, выйдя на дорогу, // Утонул в сугробе, приморозил   ногу».

«Как стебель тулово качая, // А эта разве голова // Тебе не роза золотая?»

«Я не люблю цветы с кустов, // Не называю их цветами. // Я только тот люблю цветок, // Который врос корнями в землю, // Как северный наш василёк» и др.

Поэт сравнивает героя с клёном, колосом, лебедем, цветком, и всюду голова на одной ноге. Каждый из этих образов отражает определённое состояние героя: одиночество, обиду, досаду, растерянность, недоумение. Этот же - изнеможение. Ещё совсем недавно, устами Хлопуши, поэт заявлял: «Эту голову с шеи сшибить нелегко». А теперь: «Ей на шее ноги // маячить больше невмочь». Левой ногой и телом он остался в прошлом, душу готов отдать октябрю и маю, а правая нога занесённая в будущее не находит опоры, перед ним не вечная дорога, а болото, куда гонит его реальная действительность и надо возвращаться к родному дому. Пусть даже к пепелищу, но не в стан противников, прикидывающихся друзьями. Большевики были неглупые люди и понимали, что он лукавил даже там, где явно шёл на компромисс.

В поэме «Чорный человек» уже не лукавство, а ответ на вызов. Есенин поднял брошенную ему перчатку. В ней он показал заключительный этап идейного выздоровления, решительный разрыв с радикальной идеей переустройства мира и с автором этой идеи. Что происходит вокруг и во что выродилась революция, А. Воронский  видел лучше Есенина и потому, ради сохранения жизни поэта,  пытался пригасить пылающий костёр есенинского негодования. В марте 1925 года он бросился вслед за Есениным на Кавказ, и у них был долгий и серьёзный разговор под шум прибоя. Поэт немного остыл. В этот прохладный промежуток он написал «Персидские мотивы», но сердце кровоточило…

      Вероятно, и Маяковскому была известна эта басня. «Я ногой, распухшей от исканий, обошёл и вашу сушу и ещё какие-то другие страны…» Только  Маяковский отправился в путь «с левой ноги», а в итоге: «По родной стороне пройду стороной, как проходит косой дождь».

Особо показателен размах пролетарских писателей в стремлении «Её Величество об камень расшибить». Юный Андрей Платонов в статье «Коммунизм  и сердце человека» с благими намерениями призывал размозжить все буржуазные головы: «Великие неистовые силы низов человечества должны проявляться всесторонне, хаотически, разрушительно к врагам своим, чтобы, наконец, взаимно уравновеситься, спеться, превратиться в гармонию, в симфонию вместо вечного барабана истории»1.   Но… однажды трудолюбивые уставшие Ноги Платонова, скомандовали «умным рукам» взять собрание сочинений А.С. Пушкина, и наполнить его содержанием «пустую голову». Вследствие чего родился прозревший автор «Чевенгура» и «Котлована».

1 «Подъём», №10, 2007г. С.183

Наше время такое же тёмное как в двадцатые годы. Пока народ, разбуженный громогласным «Так дальше жить нельзя», уповал на Главу и голосовал ногами, радикальная шоковая терапия всех поставила на свои места: послушный народ в овчарни, строптивых в стан безработных, а место нерасторопных перестройщиков заняли успешные теневики, в одночасье превратившиеся в миллионеров, угнездившихся на народной шее.

Всем ясна картина, однако по-прежнему голосуем не головой, а ногами, которые в самый ответственный момент спотыкаются и разбивают Голову о камень.

Владимир Попов, член есенинского общества «Радуница»