«Побеждает тот, кто переходит в наступление…»

Обороняться мало,

надо переходить в наступление…

Архимандрит Алипий (Воронов)

«Кроме общепризнанных Церковью православных святых, сияющих в венцах святости, русский народ имеет много заступников, которых призывает он на помощь свою и которые ещё не причислены к лику святых». Слова эти, сказанные духовным писателем Евгением Поселянином около сотни лет назад, в полной мере применимы к личности отца Алипия, бывшего наместника Псково-Печерского монастыря, человека нашего времени и истинного подвижника Русской Православной Церкви XX столетия. Поистине мужем силы и разума, цельной, самоотверженной личностью был архимандрит Алипий во всех проявлениях своего христианского служения.

Будущий архимандрит, в миру – Иван Михайлович Воронов, родился в 1914 году в семье бедного крестьянина подмосковной деревни Тарчиха. С юных лет имел он глубокую веру и мечтал выразить её в служении Церкви. Но сначала был многотрудный путь мирской. Окончив в 1926 году сельскую школу, на следующий год тринадцатилетний Иван один отправился в Москву, к осевшему в первопрестольной старшему брату.

С 1932 года Воронов оказался в числе первых метростроевцев и одновременно учился в художественной студии при Московском союзе художников – бывшей мастерской В.И. Сурикова. Когда первую линию метро завершили, Воронов остался работать в этом «московском подземном чуде XX века». Он трудился кассиром, контролером, а затем и помощником дежурного по станции.

В октябре 1936 года Ивана Воронова призывают в ряды Красной Армии. Он был оставлен в Москве, и все два года срочной службы занимался организацией кружков и художественных студий при воинских частях Московского военного округа. Демобилизовавшись, Иван Михайлович продолжил учебу в художественной студии при ВЦСПС, успешно окончив её в 1941 году. Диплом Воронов получил в мае, а через месяц грянула война...

К началу Великой Отечественной И.М. Воронов уже работал диспетчером на одном из номерных московских заводов. Первое время обстановка на заводе была сродни фронтовой, и домой, по словам будущего отца Алипия, никто не уходил. Когда же враг оказался у стен нашей древней столицы, Воронов, как многие и многие её жители, вышел с оружием в руках защищать родной город. В героической битве за Москву состоялось его боевое крещение.

С 1942-го по 1945 год Иван Михайлович находился в действующей армии. Отправляясь на фронт рядовым, он прихватил с собой этюдник. Так и прошагал нелегкими фронтовыми дорогами с винтовкой за плечами с одной стороны и этюдником с красками – с другой.

Он прошёл всю войну: начав её рядовым стрелком, закончил боевой поход художником Политотдела Четвёртой Гвардейской танковой армии, в рядах которой дошагал до Берлина. За написание живописной истории Особой Четвертой гвардейской танковой армии лично генералиссимусом И.В. Сталиным Иван Михайлович был удостоен ордена «Красной Звезды». Это его не единственная награда. Медали «За отвагу», «За боевые заслуги», свыше десятка медалей за освобождение разных городов Европы и «За оборону Москвы», «За победу над Германией», знак «Гвардия» и множество юбилейных знаков сияли на груди Воронова.

Художник и смерть... В годы войны Иван Михайлович видел её не раз. Для него, тонко чувствующего красоту мироздания, людские смерти так и не стали обыденностью. Переживания той страшной мировой бойни простой русский человек Иван Воронов принёс и в Церковь. Он считал своим священным долгом постоянно творить панихиду о погибших воинах – своих товарищах и поминать всех тех, кто не вернулся с кровавого поля брани.

Неисповедимы пути Господни. Кто знает, может, Бог сохранил жизнь Ивану Воронову и для того, чтобы правильным монашеским деланием чтил он память погибших солдат и молил за воинов, павших в боях, взывал к Создателю о том, чтобы те, кто положил свои жизни за други своя, удостоились вечной жизни в Божьих селениях, чтобы, погибнув, защищая своё земное Отечество, они сподобились спасения и утешения в Отечестве Небесном.

Как воевал Иван Михайлович, впоминает ветеран Великой Отечественной и однополчанин его Алексей Богданович Турков: «Я, как и отец Алипий, воевал в Четвёртой танковой армии. Вспоминаю один случай. Нашей армией был взят немецкий город Бельниц, лагерь Дебрицы, открылась дорога на Потсдам и Берлин. Было всё в дыму, летали самолёты... Мы шли на БТРе. Вдруг всем команда: остановиться! По громкоговорителю объявляют, что слово предоставляется лейтенанту (или старшине?) Ивану Михайловичу Воронову. И тут раздаётся его голос: «Слушайте, слушайте! Говорит представитель Четвёртой танковой армии Воронов с переводчицей». И обращается он к немцам: «Враги наши, немцы, остановитесь и вспомните, что вы привезли из Франции богиню красоты, которую мы не видели. И если сейчас, при взятии высоты мы разрушим эту скульптуру, то человечество нам этого не простит! Отступитесь, ради Бога, прошу вас, сохраните эту красоту, и вы тоже получите Божественную веру!..». А переводчица Мария Волонец со слезами переводит его речь. Мы все просто остолбенели, настолько сильно он сказал. Через некоторое время началось наступление. Но там, где была эта богиня красоты, как мы её называли, не было ни одного боя. Скульптура же эта была у меня на фотографии, очень красивая. Её по приказу Гитлера вывезли из Франции в Германию. Наверху Божия Матерь, а к ней слетает ангел. А все её просто называли: Богиня красоты...

Дошли мы до Берлина, развернулись у Брандербургских ворот и вышли к городу Фрайбургу. И тут опять этот Воронов по громкоговорителю выступает. И так он крепко, сильно говорит: «Дорогие граждане! Мы не будем разрушать этот город, потому что город ваш – город нашей славы! Здесь учился Михаил Васильевич Ломоносов. Если вы нас не встречаете, то мы вынуждены с боем взять ваш город!..». Вышли нас встречать два полковника и три дамы. Меня послали по-немецки с ними разговаривать, так как я немножко говорил. Подошёл я к ним, вижу – портрет, а на портрете Ломоносов в парике, а внизу даты – когда он приехал и уехал из этого города. Договорились, что, несмотря на то, что в городе было много боеподготовленных подростков, все сдаются и сдают оружие. Таким образом Фрайбург был взят без единого выстрела, и в этом заслуга, безусловно, Ивана Михайловича Воронова...».

 Возвратясь с фронта осенью 1945 года, Иван Михайлович привёз с собою около тысячи разных рисунков, эскизов и этюдов и сразу же организовал в московском Доме Союзов индивидуальную выставку своих фронтовых работ, среди которых были «Передача Можайского знамени подшефной части», «Шаликово поле после оккупантов», «Вручение Гвардейского знамени», уникальные рисунки и наброски, запечатлевшие суровые, печальные, где-то весёлые – но вечно героические военные будни. Вскоре он был принят в Союз московских художников.

Художник и красота Божьего мира...

В 1948 году, работая в Троице-Сергиевой Лавре, недавний фронтовик Иван Воронов был покорён красотой и своеобразием этого места. Сначала, по его собственному признанию, как художник, а затем – и как насельник Лавры. Именно там он и решил навсегда посвятить себя служению Господу. 27 февраля 1950 года Воронов стал послушником Троице-Сергиевой Лавры, а 15 августа того же года был пострижен в монашество с наречением имени Алипий, в честь преподобного Алипия, иконописца Печерского. Находясь в Лавре, он нёс послушания по реставрации живописи Троицкого, Успенского соборов, Трапезной и Академической церкви, руководил работой иконописцев, принимал участие в реставрации храмов Москвы и Подмосковья, в 1953 году реставрировал как художник Патриаршее подворье в селе Лукино (близ Переделкино), восстанавливал теремок святого митрополита Филиппа (Колычева).

В Троице-Сергиевой Лавре он прошёл путь от простого насельника до игумена. Путь монаха, подвижника, путь воина Христова, как и путь фронтовой, оказался непрост. Да иначе и быть не могло.

В 1959 году отец Алипий, будучи в сане игумена, назначается наместником Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, а в 1961 году его возводят в сан архимандрита. «Наместничество – это моё монашеское послушание», – не раз говорил он. Когда новый игумен прибыл в Псково-Печерскую обитель – этот настоящий оазис Православия северо-запада Руси, – она представляла собою монастырь, покрытый ранами недавно ушедшей войны. Даже часть монастырских стен оказалась почти полностью разрушена. Но, сам видевший войну в разных ликах и ипостасях, отец Алипий разглядел за внешними, зримыми разорениями несгибаемый внутренний дух русского монашества, который не смогли вытравить никакие потрясения.

Всю свою дальнейшую жизнь игумен Алипий заботился о восстановлении в первозданном виде монастырских зданий, о сохранении древних святых икон, о красоте богослужебного чтения и монашеского пения. Вот это и есть частица внешнего и внутреннего, духовного строительства обители. Он сумел поднять из руин монастырские стены, произвёл множество восстановительных и реставрационных работ, поддерживал иконописные традиции обители и сам писал иконы. Наместник монастыря, он добился в 1973 году возвращения в обитель из Западной Германии богатейших сокровищ ризницы, вывезенных из монастыря в годы Великой Отечественной войны. При непосредственном участии о. Алипия братия монастыря создала иконостас с рядом Богородичных икон. Им написан образ святой Благоверной княгини Ольги  в Троицком соборе Пскова, выполнена фресковая копия иконы Троицы в Псково-Печерском монастыре, создана икона преподобномученика Корнилия, легендарного настоятеля Псково-Печер при царе Иване Васильевиче IV – настоятеля, совсем не боявшегося грозного московского самодержца. Говорят, отец Алипий стремился подражать Корнилию. Вернее, всё-таки, видеть в нём духовного преемника. Много сил приложил он к защите монастыря от закрытия. Во время хрущёвских гонений на Церковь, когда среди прочих пытались закрыть и Псково-Печерский монастырь, игумен Алипий предельно ясно ответил на угрозы власть предержащих: «Самолёты пустить вы постесняетесь, танки в святую обитель не войдут, а оружие держать в руках и мы умеем не худо». Отступили богоборцы, не нашлись, что ответить.

В архимандрите Алипии воедино слились духовная и светская культуры. Он ценил красоту окружающего мира, ощущая при этом дыхание Божие, был духовным учителем многих известных живописцев. К нему в обитель приезжал художник Павел Дмитриевич Корин – создатель известнейшего триптиха «Александр Невский» и автор мозаик московского метрополитена на темы героического прошлого нашего народа. Приезжали космонавт Владимир Михайлович Комаров, искусствовед Савва Ямщиков и многие другие. С архимандритом Алипием на реставрации Псково-Печерского монастыря работали Всеволод Смирнов и Михаил Семёнов – крупнейшие послевоенные реставраторы Пскова. Не раз бывал и директор Государственного Русского музея Василий Алексеевич Пушкарёв. Пушкарёв и отец Алипий – два фронтовика, два настоящих патриота, каждый в своём деле. Именно Русскому музею отец Алипий подарил значительную часть коллекции русской и западноевропейской живописи XVI – XX веков, собиравшуюся им в течение долгих лет.

 «О человеке судят по его отношению к Богу, по отношению к людям и по отношению к самому себе... Наместник Алипий любил людей и боролся за их духовное возрождение», – так было сказано об отце Алипии после его кончины. Сам же архимандрит не уставал напоминать: «Страдавший на Кресте Христос заповедовал нам: «Любите друг друга!». И потому, чтобы избавиться от зла, нужно только одно: исполнять эту последнюю заповедь Господню». Великий архимандрит – так называли его – скончался 27 февраля/12 марта 1975 года, прослужив Господу в монашеском чине, со дня поступления послушником в Троице-Сергиеву Лавру, ровно 25 лет.

                                                                                                            Игорь Маркин