***

От востока по тонкому льду

ветер звезды сметает.

Под луной далеко ли иду?

Сокол знает...

Посмотри — распластал он крыла,

выше облака рыщет.

А вокруг окаянная мгла

вьюгой свищет.

Затянулись дороги в петлю,

враг вослед проклинает.

Крепко бога войны я люблю!

Сокол знает.

Прохожу, о России грущу

с песней грозной и честной,

волю вольную в мире ищу —

Град небесный.

Укрывает его высота

и огнями блистает...

Но не знаю — войду ли туда?

Сокол знает!

***

Сияет листовка на серой стене,

страна по колено в крови.

Но каждая песня о вечной войне –

лишь песня о вечной любви.

О деве, что, плача, стоит на крыльце,

глядит на дорогу в тоске.

О юном герое во вражьем кольце,

о Солнце весны вдалеке.

О гордой душе, что летит в высоту,

о ивах кровавой реки,

о белых цветах, что ложатся к кресту

из трепетной детской руки.

Нам верность и подвиги снятся во сне.

Зови их на землю, зови!

Ведь каждая песня о вечной войне —

лишь песня о вечной любви.

И с радостью мы растворимся в пыли

за рощи в туманной дали,

за белые села, где жить не смогли,

за город, где жить не смогли.

Тоска о незримом сжигает меня,

и Солнце глядит свысока.

Есть каста бойцов, и стальная броня

для них, словно нежность, легка.

Ты как об огне вспоминай обо мне

и звезды доступные рви.

А каждая песня о вечной войне —

лишь песня о вечной любви.

***

Ни единой звезды не горит над Москвой,

Словно пламень последний изжит,

Над лихой головой только ветер кривой

В переулке косом дребезжит.

А мне дали наказ проходить за звездой

Поперек площадей и полян

До неведомых зорь за живою водой

Для безвинно убитых славян.

На восток ли шагать?

На закат ли шагать?

Из зенита дожди выкликать?

Океаны искать?

Родники ли копать? —

Не сказала мне родина-мать.

Сколько мертвых в горах,

Сколько мертвых в лесах,

У границ и у памятных вех —

Им не хватит воды на святых небесах,

Океана не хватит на всех.

Эх, живая вода! Где найти? Где купить?

Растопить из полярных снегов?

Проще кровью горячей могилы кропить!

Много крови у наших врагов!

***

Спой мне песню про черного ворона,

Расскажи, где живая вода.

Я ушла в чужедальнюю сторону

И назад не вернусь никогда.

В низком небе луна неизвестная,

Нет на родине этой луны.

И холодное, злое, бесчестное

Затуманило ясные сны.

Вспомню степи да рощи сосновые,

Ночь не ночь, и страна не страна.

О высокую стену дворцовую

Разобью я бутылку вина.

Разлетятся осколки гремучие,

Покачнется лихая земля,

И высокие травы колючие

Заплетут основанье Кремля.

Заплетут чужедальнюю сторону,

Ветер, стихни, и враг, отступи!

Спой мне песню про черного ворона,

Словно я умираю в степи.

***

“Пуст твой двор,

и в жилище не будет живых”, —

Говорит мне смеющийся враг...

И серебряный мох

на березах кривых,

И дорожный дымящийся прах.

Эти белые села никто не спасет,

Эти рощи пойдут под топор,

И неистовый ветер печаль унесет,

И сожрет твою песню простор.

Реки вспять повернут, и стада уведут,

И детей унесут на руках,

И лихие вояки страну предадут,

Прогуляют ее в кабаках.

В камуфляже и касках чужих, голубых

Все сметут, и останется страх...

“Пуст твой двор,

и в жилище не будет живых”, —

Говорит мне смеющийся враг.

***

Мы ногами вышибли дверь твою,

А в углу — икона на полке.

Скоро, скоро будешь в своем раю

Ты — последний русский в поселке.

Мы из шкапа вышвырнули тряпье,

Ничего не нашли — обидно.

Говорят, что есть у тебя ружье,

Да стрелять не умеешь, видно.

Это наша земля, на ней конопля,

Виноградники, горы, волки...

А тебе на выбор: кинжал? петля?

Ты — последний русский в поселке.

Для тебя нам жалко глотка воды,

Лучше вылить на землю воду,

Хлеба жаль, и воздуха, и звезды,

А куда уж делить свободу?

Не ищи закона и правоты,

Так в стогу не найти иголки.

А вождям — все равно, как подохнешь ты,

Ты — последний русский в поселке.

***

Ночь, вокзал, пути и перегоны,

снова Грозный в огненном венке.

С трупами забытые вагоны

мертвенно застыли в тупике.

Вовремя солдат не опознали,

не истает прах в родной стране.

Ищут их и письма и медали,

видят их родители во сне.

Бедные блуждающие души,

мальчики, не помнящие зла,

вечно бродят по воде и суше.

И темнеют мерзлые тела.

Их чужая нация и раса

предала свинцовому огню.

Власть, готово пушечное мясо.

На столе в Кремле лежит меню.

ТРИПТИХ

1

“Возлюби своего врага” —

эта фраза вам дорога.

Что ж, послушаюсь, уступлю

я врага своего люблю.

Не убил, не загнал в тюрьму,

не вручил по пути суму,

не изгнал, не лишил тепла,

не заметил, как подросла.

Коль вину ему отпущу,

я его за себя прощу,

но когда подойду к окну –

не прощу его за страну.

2

Пляшет облако гари по ночным городам.

Я—из партии парий,

и ее не предам.

Искры на пепелищах загораются вновь.

Я—за злых и за нищих,

за бунтарскую кровь.

3

Я врага своего люблю,

помолиться — так намолю:

надышаться ему — в петле,

отоспаться ему — в земле.

О, Россия, костры, снега,

я — люблю своего врага.

***

Если завтра война, мы поплачем о милом,

перекрестим дымящийся дол.

Проведем бэтээры по отчим могилам,

чтоб могилы никто не нашел.

Подожжем златоглавый истерзанный город,

чтобы городом враг не владел.

И зазубренный серп и заржавленный молот

зашвырнем за небесный предел.

Все вино мы допьем и пройдем по бокалам —

никому нашу радость не пить.

Если завтра война, мы забудем о малом, —

честь и славу — за грош не купить.

Наш распахнутый мир будет светел и страшен,

голос крови сильней, чем закон.

Заминируем каждую пядь этих пашен,

динамит — под оклады икон.

Видишь — выхода нет, поднимается ветер,

Русь уводит на облачный край:

впереди только битва и огненный пепел,

позади — очарованный рай.

***

О нас говорил Заратустра,

И вот мы с тобою пришли.

А в мире и грязно и пусто,

И неба не видно с земли.

Не ждали нас долы и реки,

Идем, как степная гроза.

Вослед нам бранятся калеки —

Сияньем им выжгло глаза.

Я знаю, они предпочли бы

Погибнуть, молитвы творя.

Суда их, как мертвые рыбы,

Спустились в чужие моря.

В домах их — тоска покаянья,

Позор покоренной страны.

Берут у врагов подаянье,

А смелостью — оскорблены!

Зачем призывать их сражаться?

Рабов проще гнать, чем вести.

Они рождены, чтобы сдаться...

Но мы рождены — их спасти.

***

Ввысь идет дорога Вечности

ослепительным лучом.

Охраняй меня от нечисти,

воин с огненным мечом.

Сердце яростью расколото,

ничего уже не жаль.

Охраняй меня от золота,

по отважным плачет сталь.

Охраняй меня от радости —

с нею песен не сложить.

Охраняй меня от старости,

чтоб любви не пережить.

Солнце черное снижается,

дым над Русью бьет ключом.

За меня всегда сражается

воин с огненным мечом!

***

Немногим высокая тайна известна,

рассеяна светом во мгле:

за милую родину — звездную бездну —

сражаемся мы на земле.

Распахнуты окна в России широко

туда, где ни края, ни дна,

палящее Солнце — горящее око,

куда ни посмотришь — Война!

И я воевала, и в небо смотрела,

великую волю любя,

за смерть против жизни, за дух против тела,

за ангела — против тебя.

А ты удалялся без лишнего спора

на запад покорного дня —

туда, где спокойны леса и озера,

где враг не заметит огня.

Ведь здесь только ветер на каменном блюде

гоняет песок и века.

Ломаются церкви, ломаются люди,

обломки уносит река.

***

Я люблю тебя, степь,

словно жизнь, словно смерть,

золотая и знойная твердь.

Ты мне — мать, ты мне — дом,

и курган со крестом,

и рубеж с богатырским постом.

Нету, кроме тебя, ни друзей, ни родни,

вся родня — над полями огни.

И никто не поможет, никто не спасет,

только ветер тоску разнесет.

Я пойду далеко,

я пойду высоко,

расступайся, туман-молоко.

Вот и Солнце встает,

и пичуга поет,

и душа до небес достает.

Помолись ты, мой свет,

буйным ветром побед,

переливами молний вослед,

чтоб летел надо мной

только ангел степной,

и не нужен мне спутник иной.

***

Вот и станем мы в поле ветром,

и никто не обидит нас

за неведомым километром,

далеко от враждебных глаз.

И никто ничего не скажет,

даже мать и опасный Бог,

лишь полынник к песку приляжет

и качнется чертополох.

Поутру, ниже звездных лестниц,

наши братья — ковыльный шелк,

раскаленный да белый месяц,

молодой да зубастый волк.

Засвистит жаворонок ранний,

растуманится красный круг.

И не надо нам будет знаний,

только все мы узнаем вдруг.