ЧУЖИЕ САДЫ ПЛАХОВА

Девушка вошла на Матвеевской, яркая в узорном платке и длинном черном пальто, двигалась по проходу, возвышаясь над всеми на полголовы, и рассеянно проглядывала ряды занятых сидений. Плахов как посмотрел в ее лицо, так уже не отрывался, безо всяких мыслей ожидая, что она приблизится наконец и тогда он уступит ей свое место. Электричка дернулась, поехала, и девушка, удерживая равновесие, ухватилась за поручень, осталась в проходе за три ряда от Плахова. Ее заслонил толстый парень в пуховике, можно было видеть только гордую маленькую голову, розовую гладкую щеку. Плахов представил, что эту нежную кожу он может погладить пальцами, всей ладонью.

Когда-то у него была настоящая любовница, с редкими поспешными свиданиями, они жили на одном этаже и она была женой его товарища по курсу. Если случайно сталкивались на лестнице и никого не было поблизости, схлестывались тут же, задыхаясь, целовались, хихикали, руками мучили друг друга. Хлопала внизу дверь, Наташка вмиг трезвела, отскакивала, оглаживала грудь, бедра, будто стряхивала следы его, Плахова, рук. Потом разъехались, и Плахов очень легко забыл о ней. Некоторое время еще смутно помнилось тогдашнее приятно-тягостное ощущение своей порочности и вины перед женой, скоро и это прошло. А просто смотреть на красивую девушку - другое дело и его полное право.

Одна такая молодая красавица с этого лета тоже бегает по утрам на пруд, они уже кивают друг другу при встрече. Девушка после короткого заплыва обегает, блестящая от воды, вокруг пруда, затем подтягивается на турнике, белея бритыми подмышками. Спортивная фигура, ни жиринки, залюбуешься. Плахов проследил, просто так, где она живет - по ту сторону шоссе, где старые дома. Его дом - на самом краю новой улицы. Через дорогу еще и не начинали строить, только груды кирпича от разваленных частных домов лежат, а вокруг этих кирпичных обломков - одичавшие яблоневые деревца. Эта осень была урожайная, земля под яблонями пестрела осыпавшимися плодами, и старухи из ближних новостроек - может, и бывшие хозяйки этих садов - приползали с вместительными тряпочными сумками, набивали их под завязку, тащили на местный рынок. Жена Плахова купила у одной такой старухи целую сумку: "Юрочка, она на мою маму была похожа". Яблоки выбросили, твердые и кислые они оказались.

Из выселенных и разрушенных домов хозяева вывезли, конечно, что могли. Но какие-то предметы, для перевозки непригодные, были оставлены, и Плахов с балкона видел, как те же старухи, да и мужички какие-то деловито по вечерам рыщут, выискивая в свалке что-нибудь для хозяйства. Однажды разгребли целую ванну и втроем, впрягшись на манер бурлаков, мужички поволокли ее куда-то. Плахов, удивившись, даже Аллочку позвал посмотреть: вот смешные люди! А жена не посмеялась - заплакала, и Плахову тоже сделалось тошно, он почувствовал вдруг, что сильно устал, давно уже когда-то устал.

Когда заселяли дом, семья офицера Плахова в числе первых заняла свою квартиру в две комнаты на тринадцатом этаже. Плаховы получили наконец постоянное жилье, и казалось, что теперь-то они хозяева своей жизни, в которой первым делом следует завести правильный порядок. Каждое утро перед службой Юрий Плахов делал пробежку, с коротким купанием в ближнем пруду. Ехал в часть, где бежал кросс уже с солдатами, налегал на тренировки и устраивал соревнования. Не терпел вопросов, отвечал одинаково: "Пятьдесят отжиманий". На службу Юрий Плахов отправлялся в форме, возвращаться с некоторых пор стал в гражданском. Вечерняя электричка везла идейных с митингов, возбужденных и возмущенных. Одна такая цапнула его погон. Дома, глядя на Аллочку, возрадовался - пирожки печет, с тряпочками возится, ненавижу идейных. Сказал тогда, что будет брать брюки и рубашку на службу. Она не спросила, почему:

- Только не оранжевую эту дурацкую, это же невозможно, какой ты в ней нелепый!

Рубашку оранжевую мать подарила, в поселковом магазине выбирала самую видную. Обиделся за мать, но не спорил, другую взял. Плахов спорить не умел, не находилось слов. Тем более, что жена уже к столу позвала, сама с работы, а ужин к его приходу всегда готов, и петрушкой украсит, это как закон - правильный порядок. Когда еще по общеж